Языческий календарь. Миф, обряд, образ

Васильев М. С.

Из грех палок, верхняя из которых украшается зеленью, складывают ворота, в которые под приветственную песнь проходят все участвующие в ритуале. С одного конца ворот стоят девки, с другого — парни и приветствуют входящих песней.

На Rasa на закате солнца огонь заливается водой, а затем возжигается вновь. Молодожены уносят новый, очищенный огонь в свои дома. Со склонов холмов скатываются горящие огненные «солнечные колёса».

В полночь в полной тишине в глуши лесной парни и девки ищут таинственный цветок папоротника — огонь могущественного Громовержца–Перкунаса.

Шумной толпой ходят благословлять ржаные поля, из ржаной соломы собирают кукол, которые затем сгорят в костре Rasa.

Под специальные «качальные» песни радостные участники праздника качаются на качелях, «празднуя между небесами и землей».

Пир, в котором основу составляют пиво и блюда из сыра и яиц, длится всю ночь, и все радостно встречают новый рассвет, возглашая гимны пляшущей матери Солнцу.

ЛИТЕРАТУРНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ. ГЛАЗ БУРИ

(М. Грашина. «Волчья воля»)

Руна лагуз и солнечный свет. Я теку сквозь тебя, как река. В неподвижности сонного дня открывая

свой путь золотым берегам. Руна ейваз и шаг через грань. Восьминогий прыжок в пустоту. Я не вижу преград на пути, я соломинкой путь через бездну кладу. Ввысь — то же, что и вниз — только свет и поток. Важен только шаг, непорочен исток. Меч в твоих руках, а в моих — Только нить, путеводная нить. Не оглядываясь вспять — я теку, и меня не остановить… Ты — тягучая песня воды. Я — восторженный лепет огня. Я — не путь, ты — не выход: ты — призрачный дым, и ты тоже течешь сквозь меня… Мы — не порознь: мы узел судьбы. Мы — не вместе, мы просто поём. Ты поднимешься вновь из глубин, и в тебе — может быть — прозвучим мы вдвоем. Взять — то же, что и дать, и, как прежде — ничья. Струями воды пыл насытить огня. Праздные слова — не мои, Я — лишь нить, путь следящая нить, Не загадывая боле — бегу, и меня не остановить… Две сплетенные песни стихий. Два ключа в нотном стане Богов. Коли хочешь, дописывай нас, как стихи — как людей, как друзей, как врагов… Ты — всего лишь выходишь вовне, Я — всего лишь учусь не желать. Не насиловать волей своей — просто течь, не вести, не бороться, не звать… Мир — тот же, что и раньше, но равно другой… Двери не нужны — мы ведь стали рекой. Глаз твоих озера подернула Мгла… Я же просто смогла, Не оглядываясь вспять, наконец-то позволить тебе быть Собой… Москва, 12—05—08.

ПРИЛОЖЕНИЯ К ГЛАВЕ 7

«Купала»

(И. Черкасов (Велеслав) — М. Грашина.

Песня группы «Календарь»)

Зачин Разыдись, темно, Разгорись, добро, Засверкай светло, Солнце красное. Основная тема Ярким пламенем костры — ой, Купала, ой, Купала, Силой солнца зажжены — ой, Купала, ой, Купала, Ходим, водим хоровод — ой, Купала, ой, Купала, С песнями по солнцу ход — ой, Купала, ой, Купала, Вскинул голову козел — ой, Купала, ой, Купала, Каждый рог длинен, остер — ой, Купала, ой, Купала, Его кудри мягче льна — ой, Купала, ой, Купала, И в колосьях борода — ой, Купала, ой, Купала, По полям туман плывет — ой, Купала, ой, Купала, По земле козел идет — ой, Купала, ой, Купала, Слава матушке–земле — ой, Купала, ой, Купала, Слава козьей бороде — ой, Купала, ой, Купала. 2-я тема (конец) Как подымемся мы на горы высокие, Как запалим огни да зело горючие, Как покатим колеса с холма да огненны, Огненны те колеса в воды бегучие, Так и солнышко с нами в гору подымется, Так потом под ту гору, красное, скатится.

Летние песни

(Литературные песни авторства Добромира)

Слово на Купалу

Сегодня у нас, люди добрые, Купала, А кто сделал что — пропало! Сей день нам не сеяти, не жати, А песни пети, да меды–пиво пити, Честну Купалу славити! А поднимемося на горы высокие, А запалимо огни горючие, Да скатимо огненны колеса в воды бегучие, Яко Солнце Красно на горку подымается, А заутре ему снова под горку катитися. Славна буди вовеки, Матушка Сыра Земля, Славна буди и ты, Государыня Вода, А наипаче славно буди Солнце Красное! Гой! Гой ты еси, Мати Сыра Земля, Буди вовек жирна, буди вовек щедра, Зароди ты нам жита–пшеницы, И всякого корения и рощения, Раствори ты, Мати сыра Земля, Свои пади, холмы и перепутия, Открой нам свои клады заветные — Силу древнюю, велимощную, Что дороже всякого злата и сребра! Чтобы нам, детям твоим, по добру жити, В доме

ладити, детей родити, Тебя, Мати, всяким делом славити! Гой! Гой ты еси, Государыня Вода! Како бежишь ты, без кону, без преграды, Путями небесными, земными и подземными, Тако приходи и на наши нивы и луга, Пропета песнь твою певучую, Да прилетят по ней девы ясны из светлыя стороны, Да принесут они в розех росы медвяные, Во полную силу всем травам, злаком и былию! А пойдут во темну ночь жены вещие Браги по рошениям и лугам травы волшебные, Буйным ветром на усмирение, Туту колосу на созревание, А всей честной громаде во здравие, Да во силу велию! Гой! Гой ты, Свете наш да Силушка, Наше Солнышко Красное! Как восстанешь ты, пробудишься Во своем златоверхом тереме, Как расчешешь ты частым гребнем Твои кудри свето–русые, Как выведешь на зелен луг Твоего Коня белогрива, Как поскачешь по зеленым по лугам Ко высокой горе, что всем горам мати. Распусти по земле лучи твои ясные, Кликни звонким кличем на четыре стороны, Да отзовутся ему все духи земные, А русичи — внуки твои — да пробудятся, На холмы высоки поднимутся Под лучами твоими светлыми! Гой! Чистым–чиста вода студеная, Сильным–сильна трава купальская, Щедрым–щедра земля–матушка, А светлым–светло и трисветло Солнце наше Красное. Ему и слава вовеки! Гой!

Песнь Летнего Солнцестояния

Солнце на закате, ночка на утрате. За семью реками стану я на камень — Бел–горюч камень не обнять руками, На четыре ветра, не дождусь рассвета. Тропки неприметной на берег заветный Не увидит око во траве высокой. Нивы колосисты, ночи голосисты, Водяные песни не стоят на месте. Прилетите, сестры, разложите костры, Распустите косы, отпустите росы. Завивают Вилушки водяные жилушки, Льют росы медовые на травы шелковые. Солнечная Дева, приходи ко Древу! Расчесали Дивы зеленые гривы. Огонь разгорится, Земля отворится, Приходи из сказки на волшебны пляски! Купалина ночка мала, не велика, Не велика, мала, и я-то не спала, И я-то не спала, на ниве плясала, Заплетала травы для чаровной стравы… Огненного цвета волосы у Лета, Перевьем венки мы травами речными, Зеленая нива примет нашу силу, Волны звонкой речки свяжут нас навечно… Огненные смерчи на рассвете меркли, Лазореву чашу золотом окрашу. Дева–Зареница, пусти колесницу, Проложи дорогу Солнечному Богу! По полям зеленым Конь бежит со звоном, Раствори оконца да на встречу Солнца!

Летний костер. Литературное описание.

(Туве Янсон. «Опасное лето»)

—Как удивительно, что все разрешается! —воскликнула Филифьенка. — Ну и ночь! А не сжечь ли нам эти таблички? Неустроить ли из них праздничный костер и не поплясать ли вокруг него, пока все не сгорит?

И летний костер запылал! Огонь с ревом набрасывался на таблички с надписями «ЗАПРЕЩАЕТСЯ ПЕТЬ», «ЗАПРЕЩАЕТСЯ СОБИРАТЬ ЦВЕТЫ!», «ЗАПРЕЩАЕТСЯ СИДЕТЬ НА ТРАВЕ!».

Огонь, весело потрескивая, пожирал большие черные буквы, и снопы искр взметались к бледному ночному небу. Густой дым клубами вился над полями и белыми коврами повисал в воздухе. Фили- фьонка запела. Она разгребала веткой горящие угли и танцевала у костра на своих худущих ногах.

— Никаких дядюшек! Никаких тетушек! Никогда, никогда! Вимбели–бамбели–бю!

Муми–тролль и фрекен Снорк сидели рядом, любуясь костром.

— Как ты думаешь, что делает в эту минуту моя мама? — спросил Муми–тролль.

— Конечно, празднует, — ответила фрекен Снорк.

Таблички горели, и к небу взлетали фейерверки искр, а Фили–фьонка кричала:

— Ура!

— Я скоро усну, — признался Муми–тролль. — Значит, нужно собрать девять разных цветочков?

— Девять, — подтвердила фрекен Снорк. — И поклянись, что не произнесешь ни слова.

Муми–тролль торжественно кивнул головой. Он сделал несколько выразительных жестов, означавших «спокойной ночи, увидимся завтра утром», и зашлепал по мокрой от росы траве.

— Я тоже хочу собирать цветы, — сказала Филифьонка. Она выскочила прямо из дыма, вся в саже, но довольная. — Я тоже хочу с вами ворожить. Сколько ты знаешь колдовских заклинаний?

— Я знаю одно страшное колдовство, которым занимаются в ночь летнего Солнцестояния, — прошептала фрекен Снорк. — Это колдовство такое страшное, что у него даже нет названия.