Язык как инстинкт

Пинкер Стивен

Итак, усвоение грамматики на основе примеров требует особого пространства сходства (определяемого Универсальной Грамматикой). И того же самого требует усвоение значения слов из примеров, что мы наблюдали в описанной Квайном проблеме гавагай, когда у человека, усваивающего значение слова, не было никакого логического основания, чтобы догадаться, означает ли это слово «кролик», «скачущий кролик» или «неразъединенные части кролика». О чем это говорит применительно к обучаемости вообще? Вот как Квайн описывает то, что он называет «посрамлением индукции»:

Тем более становятся интересны другие проявления индукции, где искомое — это обобщение, сделанное не о вербальном поведении нашего соседа, а о жестоком и безличном мире. Вполне разумно, чтобы [ментальные] пространства наших качеств соответствовали качествам наших соседей, поскольку мы одного поля ягоды; и поэтому общая надежность индукции в… деле выучивания слов была предусмотрена заранее. Доверять индукции — это

способ найти доступ к природным истинам, и, с другой стороны — яснее понять, что наши представления о распределении качеств соответствуют этим распределениям качеств в природе… [Но] почему то внутреннее пространство, которое мы субъективно отводим под разные качества, так хорошо согласуется с функциональной группировкой в природе, что наши индуктивные выводы имеют тенденцию быть правильными? Почему наше субъективное разбиение пространства на качества должно опираться на природу и иметь последствия для будущего?

Кое в чем нам поможет Дарвин. Если врожденное отведение пространства под качества — это свойство, связанное с генами, тогда то пространство, которое позволило прийти к самым удачным заключениям, имело тенденцию доминировать в процессе естественного отбора. Создания с укоренившейся привычкой делать неправильные заключения имеют грустную, но похвальную тенденцию умирать прежде, чем они произведут себе подобных.

Квайн прав, несмотря на то, что природа гетерогенна, а значит заключения о сходстве, позволяющие нашим обобщениям гармонировать с ним, тоже должны быть гетерогенными. Качества, делающие два высказывания равноценными в смысле усвоения грамматики (например, одинаковый порядок расположения существительных и глаголов) не должны делать их равноценными в смысле отпугивания животных, где важна громкость. Качества, делающие части растения равноценными в смысле вызывания болезни или ее излечивания (например, принадлежность к разным частям растения), это не те качества, которые сделают их равноценными в смысле питания (такие как сладость), равноценными в смысле сжигания в огне (такие как сухость), равноценными в смысле строительства жилища (такие как объем) или равноценными в смысле преподнесения подарка (такие как красота). Качества, которые должны классифицировать людей как потенциальных союзников (такие как проявление расположения) не обязательно должны классифицировать их как потенциальных половых партнеров (такие качества как признаки плодовитости и отсутствие кровного родства). Должно существовать много сходных пространств, определяемых различными инстинктами или модулями, и позволяющих этим модулям делать разумные обобщения в некой области знания, такой как материальный мир, биологический мир или социальный мир.

Поскольку врожденные пространства сходства свойственны логике обучения, не удивительно, что в созданные человеком обучающиеся системы в искусственном интеллекте заложено умение использовать ограничения в некой области знания. В компьютерную программу, которой предстоит изучить правила бейсбола, заложены исходные посылки состязательных видов спорта, чтобы программа не истолковала движения игроков как хореографический танец или религиозный ритуал. В компьютерную программу, которой предстоит выучить прошедшее время английских глаголов, заложено только их звучание; в программу, которой предстоит выучить словарную статью глагола, заложено только его значение. Это требование станет очевидным, если взглянуть на действия программистов (хотя они не всегда могут выразить это в словах). Работая с исходными посылками Стандартной социальной научной модели, ученые-компьютерщики часто заявляют, что их программы — это собрание элементарных единиц мощных общецелевых обучающихся систем. Но поскольку вряд ли найдется храбрец, попытающийся смоделировать все человеческое сознание целиком, исследователи могут выгодно использовать это, предположительно, практическое ограничение. Они вольны самостоятельно приспосабливать эту программу к задачам, которые ей предстоит решить, и могут выступать в роли deus ex machina [150] , вводя именно те данные, которые необходимы, в нужное время. Я не критикую их — именно так и должны работать обучающиеся системы!

150

Бог из машины (лат.). — Прим. перев. 

* * *

Какие же модули имеются в человеческом сознании? Обычные научные пародии на Хомского показывают его предлагающим врожденные модули для езды на велосипеде, подбирания галстуков к рубашкам, ремонта карбюраторов и т.д. Но соскользнуть от языка к ремонту карбюраторов не так легко, как кажется. Мы можем избежать заносов, если найдем очевидные точки опоры. Используя технический анализ, мы можем рассмотреть, что в принципе может понадобиться системе, чтобы сделать правильные обобщения для решения той или иной проблемы (например, изучая, как люди воспринимают формы, мы можем спросить, способна ли система, обучающаяся распознавать разные виды мебели, также распознавать разные лица, или ей нужен особый анализатор формы для лиц). Используя данные биологической

антропологии, мы можем поискать свидетельства тому, приходилось ли нашим предкам решать эту проблему в тех условиях существования, в которых они эволюционировали; исходя из этого язык и распознавание лиц будут, как минимум, кандидатами на врожденные модули, в отличие от чтения и вождения машины. Используя данные психологии и этнографии, мы можем проверить следующее предположение: когда дети решают проблемы, для которых у них есть ментальные модули, они должны выглядеть, как гении, зная те вещи, которым их не учили; когда они решают проблемы, для которых их мозг должным образом не экипирован, им приходится прилагать очень много сил. В конце концов, если модуль для какой-то проблемы реально существует, неврология должна обнаружить, что в мозговой ткани, задействованной при решении этой проблемы, есть определенного рода физиологические связи, такие, например, которые образуют систему или подсистему.

Будучи сам отчасти храбрецом, я рискну предположить, какого рода модули (или семьи инстинктов) в конечном итоге могут пройти эту проверку, помимо языка и восприятия (вы можете уточнить эти данные, обратившись к недавно вышедшей обзорной статье под названием «Адаптированное сознание»):

1. Интуитивная механика: знания о движениях, силах и деформациях, которые претерпевают объекты.

2. Интуитивная биология: понимание того, как функционируют животные и растения.

3. Числа.

4. Ментальные карты для больших территорий.

5. Выбор места обитания: поиск спокойной, информационно богатой, продуктивной окружающей среды, в основном, типа саванны.

6. Опасность, включая эмоции страха и осторожности, боязнь в ответ на раздражители, такие как высота, ограничение, опасные социальные встречи и ядовитые и хищные животные, а также побуждение узнать об обстоятельствах, в которых каждое из вышеперечисленного будет опасным.

7. Еда: что годится в пищу.

8. Скверна, включая эмоцию отвращения и реакцию на определенные вещи, которые по своей природе кажутся отвратительными, интуиция относительно заражения и болезни.

9. Наблюдение за состоянием, включая эмоции радости и грусти и состояние удовлетворения и беспокойства.

10. Интуитивная психология: предсказание поведения других людей, исходя из того, во что они верят и чего желают.

11. Ментальный Ролодекс: база данных для отдельных личностей, в которую должно быть внесено: родство, статус или ранг, история обмена услугами, врожденные навыки и сильные стороны плюс критерий для оценки каждого свойства.

12. Понимание себя: сбор и организация информации о собственной значимости для других людей и заготовка этой информации для остальных.

13. Справедливость: чувство права, обязанности и их нарушения, включая эмоции ярости и мести.

14. Родство, включая протекцию родне и распределение усилий родителей.

15. Половое партнерство, включая чувства сексуальной привлекательности, любви и стремления остаться верным партнеру или его покинуть.

Чтобы увидеть, насколько стандартная психология далека от этой теории, посмотрите на оглавление любого учебника. Главы будут называться так: Физиология, Обучаемость, Память, Внимание, Мышление, Принятие решений, Интеллект, Мотивации, Эмоции, Социальное, Развитие, Личность, Аномалии. Думаю, что за исключением Восприятия и, конечно же, Языка, ни один пункт программы по психологии не соответствует блоку сознания с внутренними связями. Возможно, это и объясняет тот шок, который испытывают студенты, впервые увидев программу по Введению в психологию. С таким же успехом можно объяснять, как работает машина, если сначала обсуждать ее стальные части, затем — алюминиевые, затем красные части и т.д., вместо рассказа об электрической системе, коробке передач, топливной системе и т.д. (Что интересно, главы учебников о работе мозга скорее будут группироваться вокруг того, что я считаю настоящими модулями. Ментальные карты, карты страха, ярости, питания, материнского поведения, языка и секса — все это обычные разделы в учебниках по неврологии.)

* * *

Для некоторых читателей приведенный выше список стал окончательным доказательством того, что я сошел с ума. Врожденный модуль для занятий биологией? Биология как научная дисциплина возникла недавно. Студенты мучаются, пытаясь в ней разобраться. Обычный человек с улицы и разбросанные по миру племена — это кладезь предрассудков и дезинформации. Сама идея этого кажется лишь немногим менее безумна, чем врожденный инстинкт для ремонта карбюраторов.

Но недавно полученные факты говорят об обратном: может существовать врожденная «народная биология», дающая людям базовую интуицию о растениях и животных, отличную от интуиции в отношении других объектов, таких как, например, предметы материальной культуры. Исследования народной биологии молоды по сравнению с исследованиями языка, и теория может быть неправильной. (Возможно, мы рассуждаем о живой природе, используя два модуля — один для растений и один — для животных. Может быть, мы используем больший модуль, охватывающий и другие природные объекты, как например, горы и камни. А может быть, мы используем не тот модуль, такой как народная психология.) Но пока что факты достаточно красноречивы, и я могу предложить народную биологию как образец возможного когнитивного модуля, отличного от языка, что даст вам представление о содержимом населенного инстинктами сознания.