Язык небес
Шрифт:
К несчастью, дерзкий маленький проныра был прав, поэтому Рэмси решил попробовать дипломатию:
— Что я могу сделать, чтобы убедить тебя, Чарли? Мы были вместе долгое время. Я не собирался от тебя избавляться, ты мне нужен на годы вперед.
Чарли Смит не ответил.
— Скольких женщин он убил? — спросила его Маккой.
Рэмси удивился этому вопросу:
— Разве это имеет значение?
— Имеет, для меня, — сказала тихо Маккой.
И только сейчас Рэмси догадался. Эдвин Дэвис — ее коллега. Поэтому он лишь тихо пробормотал:
— Это
— Мистер Смит убил ее?
Адмирал решил быть честным и кивнул.
— Она была беременна?
— Это то, что мне сказали. Но кто знает точно? Женщины так часто лгут.
— Поэтому ты ее просто убил?
— Это казалось самым легким способом покончить с проблемой. Чарли работал тогда в Европе. Тогда мы встретились в первый раз. Он отлично справился с работой, я взял его в Штаты, с тех пор он стал моим.
— Я не твой, — сказал Смит, даже не пытаясь скрыть презрение. — Я работаю на тебя. Ты мне платишь, вот и все.
— И будет еще больше денег, — добавил адмирал.
Смит шагнул к открытой панели в стене.
— Она ведет вниз, а там отличный подвал. Я даже немного отремонтировал его. Вероятно, его использовали еще во время Гражданской войны. Очень хорошее место, чтобы прятать вещи.
Рэмси не потребовалось дополнительных объяснений. Он сразу понял, что имеет в виду киллер.
— Чарли, убить меня будет действительно плохой идеей.
Смит повернулся и прицелился из пистолета:
— Может быть, и так. Но чертовски верно, что после этого я буду чувствовать себя лучше.
Малоун оставил за спиной нестерпимо яркое сияние солнца и вошел на базу Хальворсен, за ним следовали все остальные. Руководитель базы уже ожидал их. Это был смуглый бородатый австралиец, коренастый и сильный.
— Тапперель, — коротко представился он.
База представляла собой сложные сочленения зданий, покрытых снегом и льдом, соединяющиеся между собой различной длины коридорами. Малоун был приятно удивлен технической оснащенностью базы. Кроме сложных приборов и техники, Коттон обнаружил достаточно современные устройства подачи электроэнергии. Видимо, она вырабатывалась из солнца и ветра.
— Это все последнее слово техники, — гордо сказал Тапперель, затем добавил: — Вам сегодня повезло. Всего минус тринадцать градусов по Цельсию. Чертовски тепло для этой части мира.
Австралиец провел их в просторную, обшитую деревянными панелями комнату, заставленную столами и креслами. Здесь пахло готовящейся едой, цифровой термометр на дальней стене показывал плюс девятнадцать градусов по Цельсию.
— Гамбургеры, чипсы и напитки будут здесь через минуту. Я подумал, что вам нужно будет немного поесть. — Видимо, Тапперель решил показать свое гостеприимство.
— Я полагаю, что это означает трапезу, — произнес Малоун и скорчил недовольную гримасу.
— А что же еще, приятель? — улыбнулся Тапперель.
— Мы можем отправиться в путь сразу после того,
Австралиец кивнул.
— Никакого беспокойства, вот что мне сказали. У меня готов вертолет. Куда вы направляетесь?
Малоун обернулся к Хенну и сделал приглашающий жест рукой:
— Теперь настала ваша очередь.
Кристл шагнула вперед:
— Вообще-то у меня есть то, что тебе необходимо.
Стефани смотрела, как Дэвис поднялся со стула и стал медленно прохаживаться по комнате.
— Что вы имеете в виду, говоря, что нашли его?
— Я сегодня предложил вакансию в Объединенном комитете начальников штабов адмиралу Рэмси. Я позвонил ему, и он сказал «да».
— Я полагаю, у вас были достаточные причины, чтобы сделать это? — тихо спросил Дэвис, даже не пытаясь возражать.
— Ты знаешь, Эдвин, мы, кажется, поменялись местами. Похоже, будто это ты президент, а я — заместитель советника по национальной безопасности. И я сказал это с особым ударением на слове «заместитель».
— Я знаю, кто тут босс. Вы знаете, кто тут босс. Просто скажите нам, почему вы находитесь здесь посреди ночи?
Нелл видела, что Дэниелс не возражал против такой дерзости.
— Когда я поехал в Великобританию несколько лет назад, — сказал президент, — меня попросили присоединиться к охоте на лис. Британцы обожают эту чушь. Нужно вставать очень рано, надевать одежду, больше подходящую для карнавала, взбираться на вонючую лошадь, а затем скакать по пятам за сворой непрерывно лающих собак. То еще развлечение, а они рассказывали мне, как это великолепно. Правда, не добавили, что главное в этом спектакле — не исполнять роль лисы. Тогда это полное дерьмо. Будучи сострадательной душой — и это чистая правда, — я продолжал думать о лисе, поэтому в конце концов сошел с дистанции. Правда, это было первый и последний раз в моей жизни.
— Разве мы собираемся на охоту? — спросила Стефани и как можно невиннее посмотрела на президента.
И тут она заметила, что президент подмигнул ей.
— О да. Лучше всего в этом путешествии то, что лисы не знают, что мы придем. У нас нет собак.
Малоун смотрел, как Кристл вытащила из папки карту и расстелила ее на одном из столов.
— Мама мне все объяснила перед отправкой сюда.
— И что же сделало тебя такой особенной? — тут же вмешалась Доротея.
— Я предполагаю, она убедилась, что мне не свойственна паника и я не впадаю в бешенство по малейшему поводу; хотя, очевидно, она считает меня мстительной мечтательницей, которая собирается похоронить репутацию нашей семьи.
— А ты не такая? — спросила Доротея.
Взгляды сестер пересеклись. Создавалось полное впечатление, что сцена в самолете повторится. Но Кристл в этот раз отступила.
— Я — Оберхаузер. Последняя в длинном роду, и я планирую почтить память своих предков, — сказала она и вскинула подбородок.