Язык птиц. Тайная история Европы
Шрифт:
У знати и духовенства была красная орифламма; их герольд звался «Монжуа» (придорожный камень), их девиз звучал как «Montjoie Saint-Denys» (придорожный камень святого Дионисия), а их закон именовался договором (baillie), словом, происходившим от имени беленидов (Веlonides), которые ранее и представляли этот двойственный класс священников и рыцарей. Это слово сохраняется затем в итальянском языке: balia, власть.
Народ составлял класс бедняков, «пуиров», или людей с земли (крестьян). Его знамя было белым и черным, или белым и голубым, и называлось «Босеан» (Beaucean), также как и их герольд. Их девиз также звучал как «Босеан». Этимология этого слова неизвестна. Белый цвет был особым цветом деревенских жителей, а черный или голубой — цветами горожан или буржуа, не принадлежащих к благородным семьям. Именно это последнее сословие
Миссия Жанны д'Арк заключалась в том, чтобы добиться от короля, оказав ему финансовую поддержку, предоставления третьему сословию права голоса в парламенте. Не было ничего важнее этой миссии.
Карл мог бы предоставить такие права, если бы его, сына немецкой Мессалины, легитимность не была бы спорной. Это мешало ему не меньше, чем его английский конкурент. Деревни и села поддерживали сына Карла VI. Он принял помощь, которую они ему предложили, а его ответом был тот герб, который он сам составил для Девственницы.
«По воле народа Жанна возведет на трон короля, с безраздельным правом, оплачивая коронацию грошами». «Грош» (la maille) — это был налог, какой обычно брали с неблагородных сословий.
В следующем столетии при коронации Карла IX, сына теперь уже итальянской Мессалины, корнары Святого Марселя опять сумели склонить чашу колеблющихся весов в его сторону. На монетах, выпущенных по этому случаю, есть надпись, которая подводит итог миссии Жанны д'Арк: «На коронации были жители Лангре, лучники, риболы, карбонарии, корнары Святого Марселя, пославшие деву для того, чтобы англичане были повержены.
Шампань послала Девственницу дать сражение, чтобы освятить и короновать Карла в Реймсе». Местные власти не играли никакой роли в правовом порядке Франции, и Жанне было поручено потребовать от Карла изменить этот порядок, предложив взамен собрать по грошу на коронацию.
Кроме таких немного туманных резюме на монетах, выпущенных в честь разных известных людей из Лангре, по случаю коронации Карла IX была опубликована книга, в которой мне было крайне любопытно сделать точный перевод одной гравюры. Это геральдическое послание, которое можно перевести следующим образом: «Лангре извещает, что новая Дева прибудет на коронацию и передаст тайну добрых людей Шампани, риболов, корнаров Святого Марселя.
Для того, чтобы Карл понял тайну Девственницы, человек из Лангре, с помощью которого корнар переводит со своего языка колоколов письмена галлов, сообщит, что добрые люди должны оплатить сыну силы (войска), которые ему требуются, и передать ему велень (пергамент) как свидетельство того, что ему уплатили грош».
Из этого документа, и целого ряда документов, к которому он принадлежит, нам становится известно, что каждая народная корпорация, признающая короля как своего главу, передает ему свою тайну, а у корнаров Святого Мишеля такой тайной был язык колоколов. На самом деле не было ничего легче, чем применить к звукам колокола правила ирландского алфавита друидов, известного под названием «Огхам», или правила телеграфной азбуки Морзе. Жанна д'Арк, обладавшая этой тайной, поскольку ей было доверено передать ее Карлу VII, должна была узнать много важного с чисто военной точки зрения, в особенности то, что касалось связей с осажденным городом Орлеаном.
Для того, чтобы собрать деньги для короля, Жанна изготовила замечательное знамя, точное описание которого дошло до нас; конечно же, многие историки изменили бы свое мнение о ней, если бы смогли расшифровать его значение.
Оно было белым, с изображением Христа, держащего шар между двумя ангелами, правый из которых держал в кулаке лилию. Девиз JESUS MARIA, набранный готическим шрифтом, разделял знамя на две равные части. Там, где хоругвь раздваивалась, располагались три золотых лилии, две с одной стороны и одна с другой.
Буквально это означало: «Серебро, договор коронации, Карл, удерживающий англичан; мужество, смелость, Марсель, сдерживающий слово; серебро и сила для войны и больше ни для чего».
На современном французском: «Дайте серебро для коронации, чтобы Карл мог сражаться с англичанами; смелее, Марсель сдержит
Невозможно поверить, чтобы Жанна д'Арк сама составила это воззвание, настолько оно являлось важным. Ее совершенное знание лошадей и артиллерии не помогло бы составить ей эту криптограмму, для которой требовалось владение специальными знаниями и особая подготовка. Но она, конечно же, не могла не понимать всей значимости этого послания, поскольку и в наши дни деньги являются главной движущей силой любой войны.
Ее личным знаком, который она всегда носила с собой в военных битвах (чего обычно она не делала с гербом, подаренным ей Карлом VII), был кулак с зажатым мечом и латинским девизом «Consilio firmata Dei», подлинный смысл которого заключался в следующем: «Я утверждаю, что Богу угодно, чтобы народ поддержал короля (crispin) Карла».
Это название Crispin, или sacripan, было заимствовано у парижской корпорации булочников, самой старой из всех корпораций. Оно означало священный хлеб (pain sacre) или «азим», который мы называем еще лепешками (crepes). Поскольку для этого хлеба использовались отборные сорта муки, то таким же было и имя, которое булочники давали королю; по этой же причине перчаточники (gantiers) называли короля Гаргантюа. Это обозначение, гораздо более древнее, чем первое, восходит еще к временам греков.
Все это говорит о том, что союзники Жанны находились вовсе не на небесах, а были реально существовавшими людьми. Ее военные и дипломатические успехи долго и тщательно готовились, подобно тому, как в наши дни успехи Гарибальди были подготовлены современным масонством. От тщательно проложенного маршрута она отклонилась только один-единственный раз, когда попыталась захватить врасплох Ла-Шаритэ. Это место оборонялось Перрином Грассе, капитаном-бургундцем, весьма энергичным и широко известным в те времена благодаря жестоким насмешкам, которыми он осыпал придворных своего сеньора, таких же изнеженных, как придворные Карла VII. Когда Жанна появилась перед Ла-Шаритэ, офицеры-бургундцы не желали начинать сражение с ней под тем предлогом, что она колдунья. «Эй! Довольно! — ответил им Перрин Грассе с высочайшим презрением, — у нее нет никакой колдовской силы, кроме вашей трусости!»
Жанна была отброшена от Ла-Шаритэ с потерями и обещала никогда больше не отклоняться от плана своей кампании. Когда ее миссия уже была закончена, она все же не оставила ремесло воина, и всем известно, как она была схвачена у Компьеня.
Святой Марсель получил то, чего хотел, и поэтому уже не был с нею.
Среди девизов того времени, которые тогда заменяли сегодняшние газеты и объявления, есть один весьма любопытный: это ястреб, с девизом «Mares haec femina vincit». Известно, что самка ястреба гораздо сильнее, чем самец; однако тайный смысл этого девиза был следующим: «Нужно, чтобы Карлу было на что купить Морвана». Морван — это угольщики Бургундии и Англии, которых объединяло общее происхождение. Деньги сыграли, таким образом, главную роль в успехах Жанны, как позже они сыграли главную роль и в успехах Гарибальди. Но это обстоятельство не умаляет ни их заслуг, ни военной доблести; деньги на войне могут сделать многое, но не все, и они не в состоянии полностью предотвратить опасности. Если бы Гарибальди был захвачен королем Неаполя, он был бы повешен без всякого сострадания как вор и разбойник. Жанну сожгли как ведьму. Пьер Кошон, возглавлявший судебный процесс над Жанной, был прекрасно осведомлен о ее миссии. Кроме того, корнары святого Марселя были гвельфами и поддерживали папу в его борьбе с аристократией. Но все эти обстоятельства не оказывали никакого воздействия на епископа Бовэ, ни в коей мере не являвшегося на процессе орудием мести со стороны англичан: это был весьма умный священник, который прекрасно понял, какие радикальные перемены может принести с собой эта молодая девушка из Лотарингии. Равенство избирательных прав для третьего сословия как в центре, так и на местах, могло привести только к политически узаконенной отмене привилегий и прав духовенства и знати; поэтому Пьер Кошон не признал неприкосновенность Жанны, которую ей гарантировала принадлежность к ордену карбонариев, и нашел возможность возбудить процесс по обвинению в колдовстве, лишающий ее этой неприкосновенности. Это дало Карлу VII предлог не вмешиваться в происходящее, предлог, за который он поспешил ухватиться, несмотря на обнародованный по настоянию корнаров Святого Марселя девиз.