Язык современных СМИ. Средства речевой агрессии
Шрифт:
Таким образом, «творческая языковая личность порождает тексты с коммуникативно-прагматической установкой на креативное общение, <…> используя при этом в качестве текстообразующих смысловых и оценочных доминант окказиональные образования, являющиеся, в свою очередь, эмблемами эпохи конца XX – начала XXI в.» [Беглова 2006: 19]. Новообразования в средствах массовой информации «отражают все перемены, происходящие в жизни российского общества, и являются «номинативными последствиями» социальных изменений» [Плотникова 2003: 171].
Новообразования в СМИ не только «тематически отражают все изменения, происходящие в различных сферах» современной жизни, но и «способствуют интерпретации явлений действительности и пониманию специфики их восприятия в определенной лингвокультурной общности людей» [Плотникова 2003: 170]. Словообразование «является сильным средством экспрессивизации текста, актуализации его отдельных фрагментов» [Земская 1992: 178]. Яркая негативная экспрессия многих новообразований отражает социальные и индивидуальные пристрастия и антипатии и в ряде случаев является вполне оправданной.
Распространенными средствами выражения оценочного содержания в медиатекстах являются образные единицы языка, прежде всего – сравнения и метафоры. Эти разновидности тропов тесно связаны друг с другом. Сравнение – это стилистический прием (фигура речи), «заключающийся в сопоставлении одного предмета, явления (субъект сравнения) с другим предметом или явлением (объект сравнения) на основании каких-либо признаков (основа сравнения) с целью более точного и одновременно образного описания первого» [КРР: 669]. Сравнение как разновидность тропа выражается в тексте открыто (эксплицитно), при помощи специального оператора. В качестве последнего используется лексика, выражающая семантику сравнения (похож, подобен, напоминает, сравним и иод.); сравнительные союзы (как, словно, будто, как будто, точно, чем и др.), грамматическая форма творительного падежа имени существительного, компаратив (форма сравнительной степени) прилагательного или наречия. Сравнение может включаться в состав предложения как сравнительный оборот, а может представлять собой придаточное предложение или «отдельное предложение, начинающееся со слова так и по смыслу связанное с предыдущими» [Голуб 2002: 142]. Приведенное выше определение сравнения мы считаем нужным дополнить лишь одним соображением: целью сравнения может быть как более точное и одновременно образное описание чего-либо, так и просто более образное описание, стимулирующее какие-то чувственные представления, ассоциации у адресата речи. Так, например, используя сравнение «Раскаленные газы, вытекающие из ракет, – это мельчайшие частицы, имеющие массу и вес. Каждая молекула подобна пуле» (Детская энциклопедия. Т. 3, 1966, 36), авторы преследуют цель точного описания сущности физического явления, для чего обращаются к гораздо более знакомому читателям и зрительно легко представимому предмету – пуле. В то же время сравнение А. Блока «Я послал тебе черную розу в бокале золотого, как небо, au» вряд ли помогает точно [12] описать вино, потому что небо обычно определяется через другие цвета. Однако это сравнение будит воображение и вызывает ассоциации с небом, подсвеченным лучами солнца в определенное время суток или каким оно запомнилось на виденных когда-то картинах, а следовательно, с определенным настроением, ощущением легкости, прозрачности, необычности и т. д. и т. п. Такое сравнение, конечно, нацелено на образное, экспрессивное описание предмета, и если говорить о точности, то на точное (адекватное авторскому замыслу) чувственно-эмоциональное воздействие. Это художественная функция сравнения, которая реализуется в текстах художественной литературы.
12
Точный – 'полностью соответствующий действительности, истине, подлинный, правильный' [MAC. Т. 4, 392].
В текстах СМИ сравнение полифункционально: прежде всего оно призвано сделать более понятным, более наглядным описание предмета; кроме того, сравнение должно сделать это описание более выразительным и, значит, интересным для восприятия читателя; наконец, сравнение в медиатексте выражает оценочное отношение автора к описываемому предмету, например:
Затерявшийся в пустыне иракский город Эрбилъ похож на столицу пиратов – что-то вроде средневекового Порт-Ройяля. Цены в гостиницах не уступают парижским, а стоимость квартиры в новостройках Dream City («Город мечты») еще дороже, чем в Москве. Сходства с пиратской гаванью добавляет немыслимое количество авантюристов, предлагающих «карты сокровищ», только вместо островов, где зарыты сундуки с пиастрами, – «неразведанные» нефтяные участки (Аргументы и факты. 2009. № 9).
Деньги нужны. Это очень удобный посредник при обмене товаров на товар. Только электронные деньги (которые находятся на банковских счетах) воруют в таких масштабах… ни с чем не сравнить (Аргументы и факты. 2009. № 9).
Оценочное значение сравнения формируется за счет объекта сравнения. В первом из приведенных отрывков это значение неоднозначно. С одной стороны, слова траты, пиратская гавань, авантюристы обозначают реалии, которые, с точки зрения закона и права, заслуживают порицания, и это формирует негативный фон описания. С другой стороны, образ пиратов (флибустьеров и авантюристов) давно романтизирован художественной литературой (не случайна интертекстуальная перекличка с «Островом сокровищ» Р. Стивенсона) и кинематографом, так что отрицательная оценка значительно смягчена
13
Это пример так называемого неопределенного сравнения, в котором «дается высшая оценка описываемого, не получающая, однако, конкретного образного выражения (Не расскажешь, не опишешь, что за жизнь, когда в бою за чужим огнем услышишь артиллерию свою. – Твард.)» [Голуб 2002: 142].
Сравнение становится средством речевой агрессии в том случае, если задачей автора является оскорбление, унижение предмета описания. Примеры таких сравнений представлены в следующих отрывках:
[По поводу критических отзывов о творчестве некоторых поэтов. – Авт.] Весь этот паскудный лет не что иное, как корчи гена «хомо советикуса», грохот тазов на кухне коммуналки. Когда три замечательных поэта хотят найти применение своим силам то тут же поднимаются вой и хеш, как на скотном дворе, куда принесли помои, но не всем они могут достаться. Раньше, когда вы переводили Мирзо Турсун-заде или нанайский эпос, никто вас ни в чем не упрекал, а сейчас вот Туркмен-баши чем-то всполошил весь курятник (Литературная газета. 2005. № 2–3).
Большая загадка, почему столь бессмысленному сериалу, как «Возвращение Титаника», решили снимать продолжение…Рубоповец с дурацким прозвищем Титаник <…> Дальше начинается такой бред, что ноют зубы <…> Актеров даже чуточку жаль из-за того, какой балаган им приходится разыгрывать <…> Главный герой – Титаник — похож скорее не на рубоповца, а на геолога, который вечно пьян. Женщины из окружения Титаника носят в волосах искусственные цветы и во время даже самого обыкновенного разговора так отчаянно извиваются, будто проходят кастинг на участие в порнофильме (Комсомольская правда. 03.02.2005).
В приведенных текстах не просто выражается отрицательная оценка. В качестве объекта сравнения выбирается нарочито низменный (таз, кухня коммуналки, скотный двор [14] , «хомо советикус»), внушающий отвращение (помои), общественно порицаемый предмет или явление (вечно пьян, участие в порнофильме). Агрессивность усилена с помощью приема стилистической конвергенции. Стилистическая конвергенция – это скопление в каком-то участке текста стилистических средств одного или разных уровней для выполнения единой функции [см. КРР: 682]. В нашем случае оскорбительная оценка выражается в текстах не только сравнениями, но и оценочной лексикой, в том числе грубой (паскудный, бессмысленный, дурацкий, бред, балаган), а также метафорами (лай, курятник).
14
Конечно, сами по себе понятия и реалии таз, кухня, коммуналка, скотный двор не являются «низменными», но в русской культуре, в том числе через прецедентные тексты, они ассоциативно связаны с такими смыслами, как бытовая рутина, кухонные свары и ссоры, тупая, животная жизнь, грязь и др.
Агрессивный тон рассматриваемых текстов наносит очевидный ущерб их прагматической целенаправленности. Если говорящий дает оценку чему– или кому-либо и хочет убедить адресата речи в ее справедливости, то эта оценка должна производить впечатление объективной, а отправитель речи – восприниматься как лицо незаинтересованное. Столь экспрессивное, даже откровенно грубое выражение негативной оценки, какое представлено в вышеприведенных отрывках, демонстрирует прежде всего личную неприязнь авторов к объекту оценки и заставляет усомниться в их непредвзятости. Как следствие, у читателя формируется недоверие к оценочному содержанию текста.
Эффективным средством выражения оценки является метафора. Метафорой называют перенос наименования с одного предмета на другой на основании их сходства в каком-либо отношении (вой собаки —> вой ветра). В результате на базе прямого (первичного) значения слова развивается новое, образное, в основе которого лежит операция сравнения. Однако метафору называют скрытым сравнением, потому что в тексте отсутствуют операторы сравнения, о которых было сказано выше: сравнительные союзы, лексика, выражающая значение сходства или сравнения, творительный сравнения, компаратив и др. Это позволяет автору текста не указывать основания (признаки сходства) сравнения, ср.: блестящие, как золото, волосы — золото волос. Таким образом, метафора более лаконична, что делает создаваемый ею образ особенно емким, возбуждающим неожиданные, смелые ассоциации [см. Голуб 2002: 134; КРГ: 325].