Йи Дэи. Смерть палача

Хаас Рид

Лето вспомнило, что доросло до своей макушки, и решило порадовать всех солнечными днями. Луга, поля, леса напились в непогоду и теперь густели, колосились, наливались, одаривали пышным цветением, первыми плодами.

Звeздная Императрица медленно выздоравливала. Да, она способна пропускать через своё тело, свой разум, направляя в нужные точки, колоссальные заряды энергии — но ей требовалось также и некоторое время на восстановление. Травяные отвары, массаж, солнечные ванны… обе руки, отказавшие, как и у Дъи, как и у Нуорэдэ, уже начали слушаться.

Нуорэдэ

покинула Столицу всего через пять дней от прорыва, едва начала ходить. Её любимый вол Баловник дал себя запрячь, как тягтяглового, и ни разу не взбрыкнул, пока вёз хозяйку в тележке — она «сняла алое», но Алое не отпустило её. Ей просто физически нужно было помогать юной Алой Ленте всем, чем только допустимо — так, может, это и служило поводом как можно скорее исцелиться? Начиная поездку лeжа на подушках, Нуорэдэ заканчивала путь сидя.

Дъи перенесла схватку тяжелее всех. От неё теперь день и ночь не отходила Гэнгти Тшу, а где юная Заклинательница, там и юная драконица. А где эти две красавицы, там неподалёку пылают восторженным восхищением чёрные агаты глаз Йи Дэя... только позволь — перепоёт все «вешние» песни, какие знает.

Заклинатели, как и триста лет назад, стали главной движущей силой прорыва Диюя.

Ни Звёздная Императрица, ни Звёздная Драконица не торопились высылать карательные отряды в селения Заклинателей.

— Все, кто вышли организовывать прорыв, остались на полях сражений. Все, кто остался дома — остались дома, — говорили они едва не в один голос. — Их, Заклинателей, сама природа такова, что сила пробудится и потребует выхода, но не раньше, чем лет через сто пятьдесят — триста.

Гэнгти Тшу пела Дъи исцеляющие песни, и глава Правой Руки Ночи чувствовала себя всё лучше. К ней приходили её Советницы. Их пугала Гэнгти Тшу, причeм, с первого дня её появления:

— Сколько ни расти из дикого волчонка домашнего котика, он всё равно в лес убежит!

Дъи улыбалась:

— Сколько ни лечи нанесённые Заклинателями раны травами, а затянутся от горлового речитатива!

Советницы находили аргумент за аргументом, но Дъи потому и стала их главой, что контраргументов у неё находилось поболее.

— Ничто не изменит её принадлежности к Заклинателям, — убеждали Советницы.

— Предсказавший её появление двадцать лет назад создатель Бумажного Каменного Календаря Драконов — тоже Заклинатель! — парировала Дъи. — То, что вы пытаетесь мне доказать — ущемление циньанца в правах по месту рождения! Да, она не выйдет сама на связь с Небесной Императрицей, но таких красавиц много и на улицах Циньдара, вообще, любого города. Да, Небесная Императрица не способна прочесть в свитках ее судьбы ни слова… но вчера вы поили меня с ложечки, а сегодня я уже могу держать чашу с отваром, который вы принесли — сама.

Учитель много времени проводил с Божественной Княгиней. Он же мог и нужные отвары приготовить, и компрессы

поставить, и добавить заживляющих мазей из своего арсенала, и на солнечные ванны свою Звёздную Зазнобу — нет, он даже в мыслях так её старался не называть — вынести, и правильный массаж сделать...

— Если я в состоянии её сейчас правильно понять, Небесная Императрица по-прежнему говорит, что Йи — Гибель Мира, а Воплощённое Зло близко...

Учитель кивнул:

— Верю. Мы выиграли первый бой, но ощущение грядущей войны не покидает. Мы слишком просто справились с армией, словно это первая стрела, проверка ветра.

— А Йи Дея она советует отправить в Суосверг, — повернула разговор Яшмовая Красавица.

— Зачем это? — изумился Учитель.

— Сам подумай: ты растил его палачом, он сдал экзамен Наречения как палач... но Небесная Императрица дала ему право выбора. Уже в момент получения татуировки. Он может не становиться палачом... может быть, из него выйдет неплохой дипломат. Вспомни, как он ловко Дъи зубы заговаривал за столом!

— Помню... — усмехнулся Учитель.

Йи Дэй, которому разрешили не носить больше чёрное, не спешил сменить одежду.

— Но мне же удобно, — говорил он Учителю, шустро запрыгивая по утрам в чeрную рубаху, чeрные штаны.

— Но я же привык, — говорил, когда Гэнгти Тшу грозила взять Кусаку и «пообкусывать» с него чeрные вещи.

— Я прошeл посвящение, и теперь я взрослый. Мне, как сироте, предложили остаться в клане Нефритовой Богини, и я остался. Я уже заканчиваю вытачивать ларчик для драгоценностей, который продам в ювелирную лавку. Мне дадут денег, и я найду что-нибудь… наверное, тоже чeрное. Или тeмно-синее… — объяснял он подробно драконице.

Но им с Учителем предложили сопровождать Звёздную Императрицу к речной гавани, откуда должна была отправиться домой делегация из Суосверга — и дипломаты Циньана, от людей, от драконов. И на пристань Йи велели явиться не в чeрном.

Лет пятнадцать назад случилось некое происшествие, которое едва не привело к войне между Суосвергом и Циньаном. И, вроде бы, совсем недавнее, многие должны были помнить, но на все вопросы Йи все отвечали так размыто, что он сумел только понять: суосвержцы чем-то сильно обидели драконов.

Ближайшим к Дэю драконом оказалась Чинь Хуа. Она тоже провожала делегацию и напросилась в ту повозку, где ехал Йи.

Ему удалось уговорить Яшмовую Тeтю на тeмно-синие штаны, светло-синюю юбку, такую же рубаху и тeмно-синий халат с белоснежными манжетами и поясом.

Йи чувствовал себя несчастным в не-чeрной одежде.

Золотой Цветок качала головой:

— От нас, от Водных, в Суосверг плывёт Цаао Цзао, я его попробовала спросить, но он мне ответил, что, если ты ещё раз попробуешь с моей помощью пролезть в тайны Водных, то он за себя не ручается. В то, что это стало интересно мне самой, он не поверил.