Йога для истинной женщины
Шрифт:
– У тебя появился хвостик, – поддразнивающим тоном сказал Алексей.
Тамара посмотрела на него с вопросом, внутренне жмурясь от удовольствия при виде небрежной, мужественной грации, с которой он захватил кресло для посетителей у дальней стены ее кабинета. Лодыжки перекрещены, руки за головой – сытый лев растянулся на солнце. Ей нравился Алексей. Нравился хитрый прищур, который появлялся в его глазах, когда он был в таком настроении и дразнил ее, будто мальчишка, дергающий за косичку соседку по парте, а не владелец многомиллионного бизнеса.
Хотя нет. Сингапур, пожалуй, все-таки нет. Пока, во всяком случае.
– Вон же, – Алексей показал подбородком, и Тамара проследила его взгляд сквозь стеклянную стену кабинета в общую комнату. – Девчушка новенькая, аналитик. Вчера все пыталась хвост завязать, как у тебя. А сегодня смотри: туфли – копия твоих.
Копия, подумала Тамара, внутренне усмехнувшись. Ох, мужчины. Где вам понять разницу между Manolo Blahnik и «Центрообувь»? Хотя Алексей был как раз из таких, кто очень даже понимал, и, значит, дразнит ее специально, вон и усмешка притаилась в уголке губ. Усмешку до смерти хотелось поцеловать, чтобы не выглядел таким самодовольным, хотя самодовольство ему удивительно шло. Но – офис, работа, профессионализм. Она сама установила правила, и, как бы ни хотелось закрыть жалюзи одним нажатием кнопки, как бы он ее ни провоцировал, она не будет их нарушать.
– Да, хорошая девочка, – сказала вместо этого она, наблюдая, как Катя-новый-аналитик споткнулась в очередной раз, зацепившись за кабель острым носком туфли. Просто полоса препятствий эти кабели по всему полу. Айтишники еще неделю назад обещали все убрать в короба, так и не собрались. Придется напомнить, пока половина офиса себе ноги не переломала. – Зря только ты ее в это болото отправил. Она пока свеженькая, незашоренная. Пара месяцев с ними – и будет как все.
– Слушай, у нас прекрасные рисечеры. Что ты на них зуб точишь?
Она нетерпеливо повела плечом.
– У нас рисечеры, которым ничего не интересно. Ты когда-нибудь видел ученого, которому ничего не интересно? Это не ученый, а так, бюрократ. Я тебе давно говорю, их там всех встряхнуть пора, а ты их все по шерстке гладишь. Ну ладно, дядя у Пашковой твой друган, но свежую кровь-то им зачем скармливать?
– Ну, а куда ее? – Нахмурившись, Алексей переключился в деловой режим и выпрямился в кресле. – Тебе лишний аналитик не нужен, у тебя полный штат.
Тамара пожала плечами.
– Умному человеку всегда место найдется.
В общей комнате Катя встала было со стула, но тут же села обратно, зацепившись юбкой за выступ подлокотника, отцепила, встала, не удержала равновесие и снова споткнулась о тот же провод.
– Умному, – усмехнувшись, протянул Алексей, наблюдая, как Катя, красная до ушей, скованной походкой направляется к принтеру. – Тут вопрос, как она и до сих пор жива с такой сообразительностью. Хотя не могу не признать, то, что она именно тебе подражает, все-таки очко в пользу
Тамара покачала головой, но ничего не сказала, оставив без внимания лесть и не отвечая на критику. Она посмотрела на слипшиеся пластыри на Катиных лодыжках, сквозь которые проступала кровь, и перед глазами у нее встали сухие, но такие говорящие строчки из резюме: «Диплом бакалавриата с отличием», «Магистратура с отличием», «свободный английский», «разговорный испанский». Сервантеса читала в оригинале. Тамара вздохнула.
– Ты по делу пришел или так, развлекаешься?
Он моментально забыл о Кате, вытянулся в кресле чуть не в стойку, как пес, которого позвали на прогулку.
– Хотел тебя увидеть. – Он улыбнулся, но неуверенно, пытаясь угадать ее настроение.
Тамара посмотрела на него задумчиво. Он редко позволял себе личные моменты на работе, слишком полным был его рабочий график. По ее опыту, это означало, либо что его день складывался очень хорошо, либо что он хотел отвлечься от стрессовой ситуации любыми способами хоть на какое-то время. Он не был небожителем, но на свете было не так много вещей, способных заставить Алексея Капотина ощутить на себе давление стресса. Ее взгляд задержался на его плечах, слишком нарочито расслабленных. Она откинулась на спинку кресла, без труда удерживая его внимание.
– Мы же вечером увидимся, – произнесла она, добавив в голос несколько капель обещания. – А сейчас мне нужно работать.
Он развел руками, улыбаясь.
– Я тебя разве отвлекаю?
Она выпрямилась в кресле, перевела взгляд на монитор.
– Отнюдь. Но если бы я хотела быть живой картиной, я бы согласилась участвовать в перфомансе, когда Слава просила. Не могу вспомнить, какая у нее была тема… Кажется, «Фрукты и девушки», что-то про историю страсти. Или «Дикие цветы и дикие девушки»? Надо уточнить, а то, может, зря отказываюсь.
Как и ожидалось, он скривился.
– Ты нарочно это сейчас сказала, чтобы отбить у меня аппетит.
– Ты обедаешь с Гашинским, у тебя и так нет аппетита.
– Ну вот, а теперь совсем нет. Одни панк-натюрморты перед глазами.
Она улыбнулась и не ответила, но про себя довольно кивнула. Он выглядел сейчас гораздо больше собой, чем минуту назад.
– Как бы меня ни радовали твои страдания по искусству, мне нужно утвердить две стратегии, – сказала она. – Дверь вон там.
Он встал, изобразил, что нахмурился.
– Как грубо. Я пожалуюсь на тебя руководству.
Она засмеялась.
– Да, и заодно передай ему, что он пропустил пятнышко под подбородком, когда брился утром.
Он состроил гримасу.
– Я опаздывал.
Что само по себе тоже было нехарактерно, но Тамара решила, что дальнейшее уточнение обстоятельств можно отложить на потом. Алексей был человеком прямолинейным и удивительно честным. Если бы проблема была серьезной, он бы сказал. Или скажет еще в свое время. Ему можно было доверять.