Йога, смерть и учение Карлоса Кастанеды
Шрифт:
Продолжая аналогию со струями, мы можем выразить то же самое иначе, сказав, что:
«Струи воды всегда текут в одном и том же направлении и с одной и той же скоростью. Водовороты, которые эти струи образуют, стабильны, неизменны и привязаны к одним и тем же местам русла реки. Эти водовороты, будучи формально живыми и способными к действию агентами, не «взбрыкивают» и не хотят крутиться быстрее, расширяться, сжиматься или менять своё положение на поверхности воды».
Сопоставив слова Ксендзюка со своим йоговским опытом, я обнаружил вторую нить, скрепляющую практику
1. Фиксация точки сборки равна неизменности контура энергообмена.
2. Неизменность энергообмена есть ситуация, при которой скорость течения реки и положение водоворота на её поверхности не меняется со временем.
3. Неизменная скорость вращения водоворота и его постоянное положение в русле – метафора. Она указывает нам на то, что состояние наше (в каком бы смысле ни понимать это слово) в какой-то момент жизни зафиксировалось и со временем не меняется.
4. Неизменность нашего состояния поддерживается привычной системой напряжений в теле.
5. Позы йоги освобождают тело от напряжения. Например, Поза голубя освобождает от напряжения тазобедренный сустав.
6. Раскрывая таз в Позе голубя, мы проходим через сильную боль. Чтобы пройти путь до конца, мы должны забыть про страх и перестать себя жалеть.
7. Пройдя путь раскрытия таза до конца, мы обнаруживаем странную вещь – напряжение и боль в тазобедренном суставе бесследно исчезли. При этом состояние тела изменилось столь радикально, что ты чувствуешь себя другим человеком.
8. Значит, Поза голубя сместила точку сборки. Водоворот, который есть кокон, расширился, сместился в другое место реки, поменял скорость своего вращения.
Практика поз йоги даёт нам ощутить вкус магической реальности дона Хуана. Ведь, с одной стороны, выравнивание позвоночника временно убирает страх смерти, чувство собственной важности и жалость к себе, и мы узнаём, что такое безупречность. С другой же стороны, как мы только что видели, позы способны двигать точку сборки.
Параллельные миры
Большинство из нас безнадёжно потеряли способность бывать в параллельных мирах. Страх смерти, чувство собственной важности и жалость к себе исказили структуру энергетического тела и, ежедневно воспроизводясь в нас, держат точку сборки в своих железных тисках. В ответ на утрату способности посещать миры второго внимания родились книги, фильмы и игры жанров фантастики и фэнтези. Но тропка в настоящий параллельный мир всё ещё существует.
У Кастанеды мы читаем о фосфоресцирующих равнинах, гигантских куполообразных строениях, о невероятном животном, вылезающем из-под земли и издающем «неземной рев, нечто вроде поразительного звенящего металлического вздоха». Он пишет о своих приключениях в мире неорганических существ, состоящем из живых трубок, которые, играя на слабостях пришельца, затягивают его в свои сети.
Алексей Ксендзюк идёт дальше и наводит в системе миров второго внимания некий порядок. В своей книге «Видение Нагуаля» он подробно описывает целых семь миров – первый мир второго внимания, частично совпадающий с нашим, чёрный мир, жёлтый мир, второй мир второго внимания, миры союзников № 1 и 2, плотный мир [34] . Он располагает их по степени удаленности от нашего, то есть по тому, сколько энергии требуется, чтобы попасть туда.
Мой собственный опыт второго внимания отрывочен.
34
Ксендзюк А. Видение Нагуаля. – Киев: София, 2004. С. 285–296.
Немного ближе ко второму вниманию идут сновидения – осознанные или просто яркие – с «лазутчиками» [35] . В моём опыте лазутчики проявляли себя как:
– > объекты, заметно более активные, чем остальные элементы сна;
– > объекты, внешне не отличающиеся от других элементов сна, но вызывающие ощущение чьего-то присутствия.
Однажды в осознанном сне я, ощутив это присутствие, наугад поймал руками невидимого электрического угря, спрятавшегося между занавеской и балконной дверью. Угорь, бешено извиваясь в моих руках, начал бить меня током. Долго в этом сне мне продержаться не удалось.
35
Кастанеда К. Искусство сновидения. – Киев: София, 1993. С. 51.
В другой раз, попав в осознанный сон, я обнаружил себя в некоей версии своей квартиры. К моему левому плечу и лопатке прилипла половая тряпка. Тряпка была неподвижной, но почему-то вызывала у меня сильный страх. Я сбросил её на пол и начал громко читать вслух «Отче наш».
Пространство завибрировало и загудело, меня, как пушинку, отнесло в самый конец длинного входного коридора – прочь от того места, где лежала тряпка. Вернувшись к ней, я обнаружил, что от тряпки остались лишь какие-то ошмётки. Ощущение чьего-то присутствия в этом сне было очень сильным.
В третий раз я, находясь на иранском рынке, увидел в небе облачка, которые вели себя очень странно – так, словно у них была автономная и независимая от меня воля. Кружась вокруг луны (и это было похоже на ожившую картину Ван Гога «Звёздная ночь», только всё происходило днём), облачка превратились в космический корабль, который трансформировался в огнедышащего минотавра величиной с дом. Минотавр испугал меня, но, совладав со страхом, я обнаружил, что монстр уменьшился в размере, став ростом лишь немного выше обычного человека, и спокойно прогуливается по коридору торгового центра.
И, наконец, изредка, переходя из сна в сон, я попадаю в очень тёмное и совершенно безлюдное пространство. Обычно оно чем-то напоминает ту комнату, в которой я лег спать.
Но это уже не осознанное сновидение. Это полноценное второе внимание. Оно отличается от любых сновидений яркостью чувства, которое ты в нём испытываешь.
Это чувство тотального присутствия внешней реальности – всё вокруг вызывает те же ощущения, что и лазутчик в осознанном сне. Меня это всегда сильно пугает. Из-за этого мне не удаётся задержаться в том месте, куда я угодил, чтобы хоть немного исследовать его. Я думаю, что это «первый мир второго внимания» по классификации Алексея Ксендзюка.