Юбер аллес (бета-версия)
Шрифт:
– Скажи... ты мог бы ударить женщину?
– спросил Борисов гостя, быстро просматривая свой текст. Кажется, обошлось без ошибок, только в одном месте "р" вместо "о". Он взял пузырёк с мазилкой и аккуратно закрасил палочку, оставив только кружочек. Вытащил копирку, исправил копию.
Из-за спины раздался короткий смешок, похожий на кашель.
– Ты что, забыл? С бабёнками так: или она колется после первой пощёчины, или уж молчит... пока дело не доходит до калёного железа и электродов. А иногда молчит и после электродов. Они хорошо переносят боль, эти твари. И живучие, как кошки. Ну да ты
Аркадий взял очередной бумажный бутерброд, проложенный бледной, давно выбитой копиркой. Копирка криво торчала между белых листов. Чёртова бумага... Или это его руки вдруг стали какими-то неловкими? Проклятье, это ведь оно - чувство пустоты в мышцах: первый, неизменный спутник страха... "и самый страх есть чувство пустоты", - эхом пронеслось в памяти. Чёртова культура. Ты тратишь годы, чтобы проникнуться ею, ты учишься внимать, наконец - ты начинаешь на неё надеяться, как на друга, который в решающую минуту даст тебе оружие. И когда приходит время действовать, отвечать ударом на удар, этот друг суёт тебе в руку бесполезную игрушку, деревянную шпагу - какую-нибудь ненужную цитату... Насколько всё же иудаизм глубже. "Если кто-нибудь пришел убить тебя, убей его первого". Санхедрин, 72а. Надо же, ещё помню... Толку-то...
– Невозможно печатать на такой бумаге, - пожаловался он.
– Слишком толстая... берёт две копии в лучшем случае, - лист пошёл косо, пришлось выкручивать его назад и вставлять снова, - Нормальной, тонкой - не купишь. И копирка пропала совершенно, - он попытался заправить в машинку другую тройку листов. Валик скрипел, не желая прокручивать то, что в него заталкивали.
– Поставь себе, наконец, нормальный рехнер, - гость чуть повысил голос, - и друкер. Рекомендую "Бош". Или "Hewlett-packard", если у тебя аллергия на дойчтехнику. Кто сейчас печатает на машинке?
– Например, я. И намерен это делать и дальше, - Аркадий прислушался к своему голосу: кажется, он звучит достаточно твёрдо. Главное - не показать, что он боится. Не показывать страха, ни в коем случае не показывать своего страха. Хотя этот умеет чуять страх, носом или чем-то ещё... Когда-то и он сам это умел, когда был Кафом. Хотя и тогда он умел это плохо, а уж сейчас... О чёрт, как некстати, как же всё это совершенно некстати...
– Не могу читать с экрана, совсем, - пожаловался он.
– И писать в рехнер. Хотя из-за этого у меня проблемы с издательствами. Всем нужна... как они это называют?.. Электронная копия, вот.
– Найми девочку с рехнером и диктуй ей. Это обойдётся тебе рублей в двести за месяц. Не такие уж большие деньги.
– Для меня это большие деньги.
Он справился, наконец, с валиком. Перевёл каретку. Деликатно тренькнул звоночек.
– М-м-м... скажи, а как ты сюда вошёл?
– Через дверь.
Борисов почувствовал, что в этой фразе что-то не так, и тут же напомнил себе, что гость не иронизирует, а говорит по существу. Существуют разные пути попасть в закрытое помещение. Например, через окно. Через пролом в стене. Через дыру в потолке. Или через дверь. Он воспользовался дверью... Чёртова, чёртова культура. Она отучает от прямых значений слов.
– Ну да. Ты ведь хорошо умеешь открывать замки.
– Смотри-ка, ты ещё что-то помнишь... Ну да. Я не забываю старых навыков: они могут быть
Борисов провернул рукоятку, и бумага с тихим хрустом вылезла наверх.
– Я не люблю незваных гостей, - Аркадий решил, что может себе позволить такую фразу.
– К тому же меня в любой момент могут посетить люди в штатском. Я сотрудничаю с либеральными изданиями, а они этого не любят.
– Ты думаешь, что полиция защитит тебя от ДГБ?
– Зря иронизируешь. Не то чтобы защитит. Но может получиться забавно: эти приходят, а потом прибегают те и начинают разбираться на месте. Не смейся, иногда это работает.
Гость, судя по всему, задумался: cтало тихо.
Борисов попытался сосредоточиться на статье, но ничего не вышло.
– Н-даа, - наконец, нарушил молчание гость.
– Понимаю. Подтаивающий тоталитаризм. Общая структура ещё имперская, как её дойчи ставили. Но координация работы ведомств, на которой всё и держится, уже сбоит... Хорошо. Кстати, - добавил он, - стуча по клавишам, ты нарушаешь святость субботы.
Аркадий поджал губы. В этот момент его сморщенное лицо с огромным носом стало совсем похоже на мордочку басенной мартышки в очках.
– Пикуах нефеш, - вздохнул он, - "спасение жизни". Нет ничего превыше жизни юде. В Санхедрине сказано: если юде заставляют выбирать между заповедями Торы и смертью - пусть преступит, но не умрёт. Причём, заметь, нарушение субботы не просто допускается, но является требованием Торы. Даже если непосредственной опасности нет, но есть хотя бы опасение, что нарушение субботы может привести к гибели юде, он обязан, именно обязан, нарушить субботу. У меня такое опасение есть. Значит, это ситуация пикуах нефеш, и я обязан нарушить святость субботы.
– И кто тот юде, которому угрожает опасность?
– Я, - ответил Аркадий.
– Если я не допишу статью до завтрашнего утра, у меня будет нечем заплатить за комнату.
– Очень смелое толкование. Мудрецы говорили о сохранении жизни, а не о деньгах.
– "Если тебе предложат выбирать - кошелёк или жизнь, выбирай кошелёк, ибо без кошелька всё равно смерть", - процитировал Аркадий.
– Это, конечно, не учение Торы, но, по крайней мере, сказано умным юде. К тому же это правда. Я должен хозяевам этой конуры уже за четыре месяца. По закону они давным-давно могут меня выкинуть отсюда. Пока они терпят, но больше терпеть не будут. На улице я жить не умею. В подобной ситуации...
– Не драматизируй, у тебя это плохо получается. Не надо делать того, что у тебя плохо получается. Просто скажи, что тебе сейчас нужны деньги, и тебе наплевать на все мицвот вместе взятые...
Гость вновь замолчал. "Осматривается" - подумал Борисов. Было бы что осматривать. Холостяцкое логово. Дыра. Гнездилище бывшего интеллигента, опустившегося до дешёвого журнализма. Жуткое, кстати, слово - "гнездилище". Оно напоминало ему червя, состоящего, как из члеников, из самых мерзких русских букв: согбенного, пресмыкающегося "гэ", злобно зудяшего "зе", тупого дубового "ды", давящегося блевотой "эль" и по-насекомьи кусучего "ще". Гнездилище. Вот именно.