Юбилейное Вече
Шрифт:
Совет воевод, жрецов и других достойных людей длится немалое время. Всех волнует вопрос: какая вера верна? Религий на свете много. Нужна одна. Основой близкая душе славянского народа. Терпимая к другим народам, к их богам.
В великокняжеском тереме ответ на этот и многие другие вопросы уже висел как будто в воздухе. Но вновь появлялись сомнения. Наступил момент – они стали преобладать. В душной атмосфере собранья застойно завис вопрос: а есть ли вообще истинная вера в мире поднебесном?
И тогда раздался твёрдый голос Владимира:
– Есть такая вера! Вера в Христа! Бога православного! Бога великого множества правых
Князь замолчал средь молчания совета. И в этой тиши вновь зазвучали его вещие слова. Размеренно, как время бытия. Уверенно, как неизбежность прихода рассвета:
– Это не вы выбираете веру, это Бог избрал Русь!
Решение принято. Крестить Русь. Но как? Это сложный вопрос. Чтобы реформировать – надо верно предвидеть. Предвидеть – значит мудро управлять. Это князь понимает. Приподнять бы завесу времени… На три года, на пять, лучше – лет на сто или на тысячу. И прошлую жизнь забывать негоже. Да и в сегодняшней разобраться надобно. Страна славянская полна противоречий. Как их разрешить, чтобы новую веру принять душою? Так, чтобы это понятно было всем?
Советники идут чередою. Князь призывает их по одному, дабы получить искренний и разумный совет. Но искренность и разумность не всякий раз в тех советах находит. Ибо каждый желает своё нашептать, выгоды свои в крещении видя. Одни толкают князя к указу жестокому: крестить всех поголовно, согласия не спросив, и в краткие сроки. А кто воспротивится – казнить или в яму бросить для поумнения. Остальные покорнее станут и бога нового примут скоро. А о душе своей пусть каждый сам печётся. Другие советники подождать с крещением увещевают. Говорят, осмотреться ещё нужно. Некоторые указывают на разногласия старой и новой религий, на возможность из этого бунтам происходить.
Новая жена Анна по ночам своё нашёптывает. Мол, слушай во всём императоров Византии, братьев моих родимых, помогай им в делах ратных. И императоры пришлют тебе митрополита и священников сколь надо. Они и пусть крещением народа занимаются. Это их дело святое. А тебе, муж-князь, государством править надо да воевать в союзе с православными.
Очередной советник был сед и мудр. К несчастью, слеп на один глаз. Но вторым видел далеко и ясно. Слова его были тихими, но твёрдыми:
– Хочешь, князь, менять старое на новое в жизни избранной Богом Руси – будь решителен, осмотрителен и осторожен. Не ломай прежнее. Бери из него лучшее, отторгая ненужное. Будь твёрд и нетороплив. Вращивай желанное новое в мудрое старое, как семя мужское младое в нутро матери зрелой. И жди положенное время. Не понукай силою. Новое обязательно появится, и все тому рады будут. А поспешишь – выйдет наоборот. Иль выкидыш произойдёт мертворождённый, иль что-то иное объявится, с чем ни ты, князь, ни потомки твои не справятся. А если и справятся большою силою и жертвами немалыми, то всё поправлять его будут, усовершенствовать да перестраивать. На то, может, и тысячи лет не хватит. Так что не ломай прежнее, а зарождай новое. Веру старую не брани, идолов языческих не истребляй. Они верно послужили славянам древним и нынешним. И теперь послужат. Внедряй с их помощью, вернее, с помощью старой веры в них веру новую, истинную. Народ такому порядку податливым будет. Не ожесточится, не бросится в бега, не обидится, не воспротивится…
Князь слушает старца внимательно, но думает о своём. Время не терпит, надо действовать. И быстрее…
Оценив особо значимые обстоятельства бытия славян и, конечно, свои личные чаяния, на 988 году со дня рождения Христа, на восьмом году своего
И тотчас вдогонку – ещё одна мысль: «Кто не придёт к реке креститься, богатый ли, или бедный, тот будет мне противен».
Посланец Истории продолжает повествование. Участники Веча с нарастающим интересом внимают…
…Бог Отец к первому тысячелетию Бога Сына обратил свой взор на народ, зарождавшийся в то великое время в суровых земных владениях Бога Духа Святого. Признав своим, Бог в трёх лицах нарёк сей народ русским, призвал к святой вере, одарил светлыми надеждами и новыми гранями любви. Предоставил народу в целом и каждому человеку в отдельности право выбора и свободу творений…
Священники, старцы, люди монашествующие степенно пошли дорогами и тропами по городам и поселениям Руси. Шагают по открытым всем ветрам степям и лесным буреломам. Под палящим солнцем и в леденящий мороз. В дождь, в грозу, в метель. По снегу, льду, топи болот. Идут туда, где живёт народ. Ведут Божьи люди проповеди, для жизни полезные. Несут народу милосердие и сострадание. Поясняют тем, кто слышит и не слышит пока, что есть грех, как творить добро, поправляют нравы. Строят церкви, везут азбуку и книги, переводят письмена нужные иноземные, ведут летописи народной жизни. Воспитывают, образовывают, творят, исцеляют, защищают, отвращают от неверного. Каждый день, с каждым новым рассветом терпеливо и неторопливо наносят новые мазки на новую картину мира славян.
А князь торопится. Дела государственные подталкивают. Некоторые священнослужители тоже. И пуще того – их приспешники. Объявили некрещёных соплеменников своими противниками. Принуждают креститься силою, страхом воцерковляют. Громят безмолвных языческих богов, жестоко обращают народ в веру милосердную. По принципу, закреплённому в народном предании: «Путята крестил мечом, а Добрыня – огнём».
История обратила внимание своего Посла и, конечно, участников Юбилейного Веча на некоторые знаменательные эпизоды обыкновенной жизни тех далёких времён…
***
…Большой караван медленно движется по дорогам, за многие века проторённым и с запада на восток, и с востока на запад. Подходит конец длинному и трудному пути. Конному и пешему. Впереди ещё немалый, по воде. Река манит свежестью и гладкой дорогой. Молодой боярин Мирослав, сын славою отмеченного воеводы Димитрия Смелого, первым подскакал к пристани, что разместилась в излучине великой торговой реки. Десять больших весельных ладей, две из них с мачтами для треугольных парусов, важно покачиваются на тихой волне. На берегу чинно расположились шатры дружины Добрыни, князя новгородского, родного дяди и воспитателя великого князя Владимира. Рядом, почти по-свойски, разместились гребцы-рабы. От их костров тянет приятным теплом и крепким запахом сытного ужина.
Мирослав торопится. Считал каждый месяц, а теперь считает и каждый день. Успехи путешествия немалые. Надо неотложно внедрять их в делах оружейных, в плавлении и ковке твёрдых металлов, неподвластных стрелам, копьям и мечам вражеским. Добрыня подивился необычной спешке, но противиться не стал. Помнит наказ строгий великого князя – воспомогать всесильно учёной дружине. Потому отменил веселье загульное, дал отдых путникам и приказал перегрузить воинские товары и руды железные с лошадей вьючных в весельные ладьи.