Юго-Восточная Азия с древнейших времен до XIII века

Берзин Эдуард Оскарович

Легенды о браке с царицей змей встречаются и в Индии. В надписях южноиндийского государства Паллава (I тысячелетие н.э.) говорится о том, как уже не протеже Ашваттхамана, а он сам женился на Наги, царице змей, и от этого брака родился основатель династии Паллава. Существуют также тамильские легенды, в которых Паллава, основоположник одноименной династии, происходит от брака царя Чолы с Наги [588, с.506].

Но Южная Индия не была источником этой легенды. Она служила только передаточным пунктом между прародиной этого сюжета и Юго-Восточной Азией. Французский археолог Виктор Голубев еще в 1924 г. обратил внимание на близкое сходство легенды о Каундинье и легенды о Геракле и змееногой богине, рассказанной Геродотом (IV, 8—10). Геракл в своих странствиях

встречает «смешанной породы существо, полудеву и полуехидну, у которой верхняя часть тела от ягодиц была женской, а нижняя — змеиная» (Геродот, IV, 9). Из контекста видно, что эта змееногая богиня была хозяйкой земли, в которой она обитала, т. е. будущей Скифии. Геракл вступает в связь со змееногой богиней, и в результате рождается не один, а трое сыновей. Но власть над землей змееногой богини достается только одному из них — самому младшему, по имени Скиф, ибо только он один сумел натянуть лук, оставленный Гераклом [588, с.506—507].

Сравнивая скифский вариант мифа с камбоджийским, мы находим в них три устойчивые общие черты. Первая из них — решающий момент мифа — союз героя с женщиной-змеей. Вторая черта — власть над страной передается от матери к сыну (или от жены к мужу), но далее наследуется строго патриархально. Это говорит о глубокой древности мифа, зафиксировавшего переход от матрилинейного счета наследования к патрилинейному.

Третья черта — в обоих случаях чудесный лук выявляет сверхъестественную силу претендента и обеспечивает ему царскую власть.

Но имела ли Юго-Восточная Азия вообще и Камбоджа в частности контакты со скифо-сакским миром, которые могли бы оправдать заимствование династического мифа? Да имела, хотя и не непосредственно, а через Индию. Как известно, саки (в индийском произношении шаки), потерпев поражение от кушан во II в. до н.э., частично выселились в Индию, где вскоре подчинили себе значительные территории. Кушаны, проникшие в Индию вслед за саками и подчинившие себе значительную часть страны, превратили шакских правителей в своих вассалов (кшатрапов). Жители Индии, а затем и Юго-Восточной Азии, видимо, довольно скоро стали отождествлять шаков и кушан, и не без основания, так как и те и другие были представителями среднеазиатской культуры.

Весьма популярная в Древней Индии эра Шака (т. е. сакская), начинавшаяся в 78 г. н.э., в то же время, по мнению многих специалистов, была установлена наиболее могущественным кушанским царем Канишкой. Весьма примечательно, что датировка по эре Шака сохранялась в большинстве стран Юго-Восточной Азии вплоть до XIX в. В Индонезии сохранилась по этому поводу любопытная легенда. В древние времена на Яве жил злой великан, который требовал себе в пищу детей. Жителей Явы вызволил из беды мудрец Ади Сака, прибывший сюда из Тямпы (в Южном Вьетнаме). Покончив со злодеем, он дал яванцам цивилизацию, обучил их искусству письма и установил новый календарь — эру Сака [591, с.21—22].

Эта легенда перекликается с данными эпиграфики. Древнейшая надпись в Юго-Восточной Азии найдена как раз в Тямпе (II в. н.э.). Она написана на санскрите и, по мнению специалистов, именно кушанским шрифтом [692, с.136].

Далее. Около 240 г. фунаньский царь Фань Чань направил посольство в Индию в царство Мурундов на Ганге. Четыре года спустя в Фунань прибыло ответное посольство от царя Мурундов с ценным даром — четырьмя лошадьми юэ-чжи (т. е. кушанскими). Мурунды, по мнению ряда специалистов, были ветвью кушанских правителей. Этот обмен посольствами явно не был изолированным эпизодом, потому что китайский посол Кан Тай, посетивший Фунань в середине III в. н.э., пишет о регулярном экспорте лошадей юэ-чжи из Индии в Фунань через посредство порта на Малаккском п-ове [465, с.21].

Этим же временем — серединой III в. датируется бронзовый барабан, найденный на о-ве Сангеанг в Индонезии. Сам барабан является типичным произведением юго-восточноазиатской культуры этого времени.

Но группа воинов, изображенная на нем, очень сходна с изображениями на кушанских монетах III в. Сходством с изображениями на кушанских монетах отличается и лицо, гравированное на оловянном кольце, найденном в Ок-эо [610, с.24—26].

В 357 г. в Китай прибыло посольство от царя Фунани, которого китайские легенды называют индийский Чань-тань, что соответствует индийскому Чандана. Чандана, как показал французский историк С.Леви, — это титул, бывший в ходу у кушан; он часто обозначал младшего брата царя. Встречался он и в царстве Мурундов. По мнению С. Леви, после того как император Самудрагупта в середине IV в. покончил с независимостью государства Мурундов, часть сторонников павшей династии могла эмигрировать в Фунань и там посадить на трон своего принца. Разумеется, это было бы возможно только, если почва для этого была подготовлена многолетними тесными культурными и политическими связями [664, с.82—84].

В начале V в. в Фунань прибывает и приобретает здесь власть еще один выходец из-за моря — Каундинья (тезка, а может быть, и потомок первого Каундиньи, действовавшего в I в. н.э.) [465, с.24]. На его связь с кушано-сакской традицией указывает тот факт, что при нем бесспорно устанавливается датировка по эре Шака (собственно, она могла существовать и раньше, но ничтожное число надписей до V в. не позволяет сделать определенные выводы).

В конце V в. один из приближенных царя Фунани носит титул Куджула, идентичный с именем одного из кушанских царей. Наконец, в одной из камбоджийских надписей VII в. рассказывается о скифском брахмане (шака-брахмане) Дургасвамине, который прибыл из Южной Индии в Ченлу и женился на дочери царя Ишанавармана I (610—655) [705, т.III, с.368]. Разумеется, случайный пришелец вряд ли мог рассчитывать на такой престижный брак. Очевидно, и в государстве Ченла, сменившем в свое время Фунань, сохранились прочные шако-кушанские традиции.

В свете всего вышеизложенного название о-ва Сакайя у Павсания может оказаться и не случайным совпадением с названием племени саков. Конечно, культурное влияние, шедшее в Юго-Восточную Азию с Запада, в первую очередь носило индийский характер. Но в то же время в индийской по форме культуре, усвоенной местными жителями ЮВА в первые века н.э., существовал и значительный среднеазиатско-иранский субстрат. Кстати, и само название Камбоджа иранского происхождения. Дальнейшие исследования (в первую очередь археологические), возможно, принесут нам еще новые доказательства этих дальних культурных связей.

Наличие сильного притока иранских и индийских культурных элементов в первые века нашей эры, которое выявляют все эти данные, однако, не должно затемнять того факта, что первое (после Вьетнама) государство Юго-Восточной Азии возникло все же в первую очередь на базе местных материальных, социальных и культурных условий. Об этом свидетельствует уже само название этого государства. Китайская транскрипция Фунань в действительности читалась Бапном («Царство горы»), а культ горы в ее оппозиции к равнине или морю, хотя и известный в других регионах, именно в Юго-Восточной Азии занимал центральное место в верованиях первобытных племен.

Подъем и падение империи Бапном

Примерно через полвека после смерти Каундиньи царем Бапнома стал его внук (или правнук) Хунь Паньхуан, правление которого длилось очень долго (около 150 — около 202 н.э.). Он умер в возрасте 90 лет. Это был подлинный создатель державы Бапном. Как сообщает китайский источник III в. н.э.

«...Хунь Паньхуан, благодаря хитростям, умел разделять города и возбуждать в них подозрительность (друг к другу). Потом он собирал войска, нападал на них и подчинял. Затем он посылал своих сыновей и внуков править каждым народом отдельно. Их называли малыми царями»