Юго-Восточная Азия с древнейших времен до XIII века
Шрифт:
Не исключено, что после смерти Рудравармана законная линия (наследники Гунавармана) опять завладела властью, но Бхававарман снова потеснил ее, навязав бывшему суверену статус вассала. Большую помощь при этом ему оказал его брат, талантливый полководец Читрасена. Но долгое и, судя по всему, мирное царствование Бхававармана было в первую очередь обеспечено не военными талантами брата, а политической одаренностью самого Бхававармана. На протяжении почти полувека он делал все возможное для безболезненной интеграции империи с новым центром. И его политика примирения принесла плоды. Как сообщает надпись в Ханчей:
«Земля, поясом которой был океан, хотя и завоеванная сначала силой, когда он (Бхававарман) управлял ею, была снова завоевана его кротостью»
[465, с.42].
Достигнув
«(В Ченле) только сыновья царицы, законной жены царя, могут наследовать трон. В день, когда провозглашается новый царь, все его братья подвергаются уродующей их операции, одному отрубают палец, другому — нос и т.д. Затем выделяются средства на их содержание и их рассылают в разные места, никогда не предлагая им никакой должности»
[717, с.479].
Похоже, что этот древний обычай (он существовал, например, в сасанидском Иране, доживавшем в это время свои последние годы) был введен в кхмерскую практику именно Читрасеной, после того как он стал царем Махендраварманом, чтобы оградить своего сына от судьбы сына Бхававармана.
Недолгое царствование Читрасены-Махендравармана (около 600 — около 611), взошедшего на трон уже глубоким стариком, тем не менее было отмечено значительной военной активностью. Раздвигая границы своей державы на западе, Махендраварман в первые годы VII в. завоевал нижнюю часть долины р. Мун на территории современного Таиланда. Этим он создал угрозу государству Читу (или Тоюань), возникшему после распада империи Бапном в Юго-Восточном Таиланде.
На северо-востоке границы Ченлы еще при Бхававармане подошли к границам Китая. Политика Ченлы по отношению к Китаю во второй половине VI и начале VII в. была определенно недружественной. Китай продолжал признавать царей Бапнома, которые продолжали посылать свои посольства к китайскому двору, а у Ченлы вплоть до 616 г. не было дипломатических отношений с Китаем. С Тямпой же, которая враждовала с Китаем, у Махендравармана, наоборот, были прекрасные отношения. В 605 г. он направил в Тямпу для переговоров своего первого министра Симхадеву. По-видимому, он должен был договориться с царем Тямпы Шамбхуварманом о военном союзе против Китая. Но договориться они не успели. Китайский полководец Лю Фын, которому император Ян-ди поручил «замирение» Тямпы, подступил к столице Тямпы в тот самый момент, когда шли эти переговоры. Министр Симхаварман (он же Симхадева) стал невольным свидетелем разграбления тямской столицы и депортации ее жителей. Вслед за этим Лю Фын оккупировал всю Тямпу и преобразовал ее администрацию на китайский лад. Царь Шамбхуварман бежал из Тямпы. Надо полагать, что он укрылся в дружественной стране. Поддержка Махендравармана, как и поднявшееся освободительное движение в стране, вскоре, однако, позволили Шамбхуварману вернуться в Тямпу.
Тем временем военное преимущество Лю Фына было сведено на нет эпидемией болезни бери-бери в его войсках. Ему пришлось начать отступление к китайской границе. В дороге он сам стал жертвой эпидемии [691, с.38]. Чтобы дать императору Ян-ди возможность «сохранить лицо», Шамбхуварман, как только китайские войска были выведены из Тямпы, направил в Китай посольство с просьбой о прощении и с обещанием платить дань (это обещание, однако, он вскоре нарушил, убедившись, что мощь династии Суй пошла на убыль [691, с.38]).
Правительство Ян-ди извлекло уроки из неудачной кампании 605—606 гг. Оно не стало повторять лобовой атаки на юг, а решило сперва провести солидную дипломатическую подготовку, чтобы изолировать Тямпу и ее союзницу Ченлу. В 607—610 гг. чрезвычайный посол императора Чан Цзюнь объехал значительную часть Юго-Восточной Азии, везде пытаясь так или иначе создать
Естественно, что добровольное присоединение к Китайской империи страны, находившейся от нее на огромном расстоянии, могло быть вызвано только серьезной внешней угрозой. Такой угрозой для Читу и было наступление Махендравармана вдоль долины Мун, грозившее аннексией всего сравнительно небольшого царства Читу. Обеспечив себе этот плацдарм, Чан Цзюнь направил своих людей в островную часть региона. В 607 г., согласно летописи «Суй шу», «...страна Лоча была принуждена признать власть Китая» [928, с. 198]. О стране Лоча (или Кунлунь) летопись сообщает, что она лежит к востоку от Поли (Восточная Ява и Бали), т. е. расположена на Малых Зондских о-вах. Летопись сообщает:
«Лоча народ очень грубый. У них — рыжие волосы и черная кожа. У них зубы диких животных и ногти орлов. Когда они торгуют с горожанами, они всегда делают это ночью. Днем они скрывают свои лица»
[928, с.198].
Если добавить к этому, что Лоча — китайская транскрипция санскритского слова ракшасы — демоны, перед нами картина крайне примитивного народа, находящегося в лучшем случае на стадии военной демократии. Почему Чан Цзюнь проявил такой интерес к слаборазвитой в торговом отношении стране Лоча, а о посещении мощных торговых центров Суматры и Явы летопись ничего не сообщает, хотя китайские послы, скорее всего, побывали и там? Эта загадка раскрывается благодаря другому сообщению. В 607 г. китайские представители наняли на Филиппинах большое число воинов из народа кунь-лунь10 для похода против Тайваня [722, с. 186]. Вопреки декларированным целям, главная задача посольства Чан Цзюня носила не торговый, а военный характер. Речь шла о создании армии, которая была бы боеспособна в тропических условиях, ибо наемники кунь-лунь должны были заменить китайские войска, которые император Ян-ди вынужден был вывести из Тямпы. Новый широкомасштабный поход в Юго-Восточную Азию, однако, не состоялся. Дело в том, что Ян-ди, склонный к мегаломании, одновременно осуществлял несколько грандиозных военных проектов. Его войска в Центральной Азии вели успешную борьбу с Тюркской державой. Он посылал посольства в Византию, чтобы объединить с ней свои военные усилия в борьбе против Ирана. В то же время он раз за разом отправлял новые армады кораблей на завоевание Тайваня. И наконец, он готовил огромную (1130 тыс.) армию для вторжения в Корею. Всего же при Ян-ди было мобилизовано 3,5 млн. человек, т. е. 9% населения Китая. Такое перенапряжение сил империи не могло длиться долго. После того как в 612 г. китайские войска в Корее потерпели сокрушительное поражение, в Китае разразилась крестьянская война, унесшая в своем огне недолговечную династию Суй.
Первый император новой династии Тан (618—907) Ли Юань, принявший имя Гао-цзу (618—627), учел ошибки предшественника и сократил дорогостоящие военные проекты. Отношения с Тямпой и Ченлой перестали быть напряженными. Начался обмен посольствами. Вскоре после 618 г. Ченла приняла китайский календарь. Это было косвенным признанием верховенства Танской империи. Однако за 10—15 лет напряженного противостояния с Китаем в Ченле произошли существенные структурные изменения.
Сообщает И Цзин, посетивший Юго-Восточную Азию в 671—695 гг.:
«Раньше в Фунани Закон (религия) Будды процветал и распространялся, но сейчас злой царь совершенно истребил его, и здесь нет больше буддийских монахов»
[521, с.67].
По мнению Ж.Седеса этим злым царем был Бхававарман или его брат Читрасена-Махендраварман [521, с.68]. Но к Бхававарману, правившему около 550—600 гг., трудно применить выражение И Цзина «сейчас». Как мне представляется, здесь речь идет о процессе, который полностью завершился в середине VII в. незадолго до приезда И Цзина, но начался еще в тревожные дни правления Махендравармана I.