Юго-Восточная Азия с древнейших времен до XIII века
Шрифт:
В то время южноиндийское государство Паллава, центр обновленного индуизма, занимало ведущую роль в торговле Индии и Юго-Восточной Азии. Экономические связи в данном случае тесно переплетались со связями культурными. Английский историк Г.К.Уэльс, выделивший четыре волны индийского влияния на Юго-Восточную Азию, третью волну (около 550—750) называет волной Паллава [895, с.24]. В первой половине VII в. при царях Махендравармане I (около 600—630) и Нарасимхавармане (около 630—655) царство Паллава находилось на вершине своего могущества. И вряд ли можно считать случайностью, что Читрасена, взойдя на трон, принял то же имя, что и царь Паллавы, его современник. Тесные связи с шиваитской Паллавой были тем более нужны царям Ченлы и Тямпы, что их небольшой
И Цзин в своей работе утверждает, что буддизм процветает на девяти островах: на Получжэ (Полюши) (Северная Суматра), Молою (Центральная Суматра), Шилифоши (Шривиджайя) (Южная Суматра), Мохосинь (Западная Ява), Хэлин (Центрально-Восточная Ява), Даньдань (южная часть Малаккского п-ова), Пеньпень (северная часть Малаккского п-ова), Куньлунь (может быть, о-в Гурун?), Фошипуло (Виджайяпура) — Калимантан [560, с.64], т. е. охватывает практически всю Индонезию, кроме, может быть, Сулавеси, и весь Малаккский п-ов, кроме, может быть, Кедаха11. Если даже допустить, что И Цзин занимался приписками11а и не вся Индонезия и вся Малайя в его время были буддийскими, все же из других источников мы знаем, что царь Читу Гаутама (т. е. тезка Будды) в 593 г. ушел в буддийский монастырь, оставив трон своему сыну, тоже Гаутаме [521, с.78]. А о махаянском (т. е. идентичном китайскому) характере буддизма Читу свидетельствует сообщение 607 г. о том, что на воротах столицы этого царства нарисованы бодхисаттвы [717, с.467].
Таким образом, в конце VI—VII в. шиваитский блок Ченла-Тямпа был зажат между буддийским Китаем и буддийским Таиландом, которые могли рассчитывать на поддержку единоверцев, явно преобладавших в это время во всем регионе Юго-Восточной Азии. Обычно довольно широкая (по сравнению с Европой и Передним Востоком) религиозная терпимость стран индуистско-буддийского круга в данном случае была отброшена, и между шиваитским и буддийским духовенством началась довольно жесткая борьба за влияние на массы. Поскольку вопрос об идеологии, как правило, тесно связан с вопросом о собственности, борьба в первую очередь должна была развернуться вокруг собственности буддийских монастырей. Ввиду нехватки конкретных данных по Ченле для сравнения приведем цифры, относящиеся к Китаю той же эпохи. Если в конце V в. в Китае было 77 тыс. монахов, то к 580 г. их число достигло 3 млн. (при населении около 46 млн.), а число монастырей составляло несколько десятков тысяч [154, с.32]. Даже для огромного Китая это была непомерная нагрузка. В 624 г. император Ли Юань (Гао-цзу) попытался экспроприировать монастырскую собственность и издал указ против буддистов. Но с монахами он не справился и даже вынужден был покинуть трон. В 626 г. он, якобы добровольно, уступил власть своему младшему брату Ли Шиминю, который взошел на трон под именем императора Тай-цзуна (626—650). При нем буддийская церковь восстановила все свои позиции.
В Ченле же борьба царей с буддийским землевладением была более успешной, может быть, потому, что правительство дискредитировало буддийское духовенство как якобы агентов иностранных держав. Экспроприация буддийской церкви, скорее всего, была завершена при сыне Махендравармана царе Ишанавармане I (около 616 — около 635). В истории династии Суй (581—618) сообщается:
«Многие жители Ченлы следуют закону Будды. Многие другие отправляют культ Дао. Буддисты и даосы помещают благочестивые изображения в домах, где останавливаются путешественники»
[465, с.39].
После 618 г. такие сообщения больше не встречаются. В то же время запрет на буддийскую религию как таковую, если он вообще существовал, мог существовать только при жизни Ишанавармана I. Первая дошедшая до нас буддийская надпись в Камбодже относится к 664—665 гг.
Религиозные и иные реформы Ишанавармана I укрепили государство Ченлу.
«Этот монарх сделал своей резиденцией город И-ше-на, где проживает свыше 20 тыс. семей. В царстве имеются еще 30 городов, каждый с населением в несколько тысяч семей. Во главе каждого города стоит губернатор. Титулы чиновников такие же, как в Линьи (Тямпе).
Раз в три дня царь торжественно появляется в приемном зале и садится на трон, сделанный из пяти сортов ароматичного дерева и украшенный семью драгоценностями. Над троном возвышается балдахин, обитый роскошной тканью. Столбы балдахина из драгоценного дерева, стенки его из слоновой кости украшены золотыми цветами. Трон и балдахин вместе образуют нечто вроде маленького дворца, в задней части которого, как и в Читу, висит диск с золотыми пламеобразными лучами. Перед троном два человека держат золотую курильницу»
[521, с.74].
В 627 г. Ишанаварман I полностью аннексировал Бапном, и правившие там древние цари Горы, потомки Каундиньи II, вынуждены были эмигрировать. Их потомкам было суждено сыграть видную роль в индонезийской истории VIII—X вв.
Время правления Ишанавармана совпало с пиком могущества Ченлы. Надписи называют его славный повелитель трех царей, могучий владелец трех знаменитых городов... Победоносный Ишанаварман, прославленный своим героизмом, который поддерживает землю, как нага Шеша [465, с.51]. Ишанаварман I проявил себя как великий организатор. Ликвидировав вассальные царства, он создал систему губернаторов, которые управляли прежде полузависимыми владениями под строгим контролем центра. Ишанаварман существенно расширил бюрократический аппарат Ченлы. Как сообщает китайский летописец, «...число низших чиновников весьма значительно» [717, с.478].
Бюрократическую пирамиду возглавляли пять министров12, которые были советниками царя. Тот же летописец сообщает:
«Тот, кто предстает перед царем, трижды касается лбом земли. Если царь ему приказывает приблизиться, он на коленях поднимается по ступенькам, держа руки скрещенными на плечах. Затем они усаживаются вокруг царя, чтобы обсуждать государственные дела. Когда заседание кончается, его участники снова становятся на колени, простираются ниц и удаляются»
[717, с.478—479].
Неизвестно, насколько «злым царем» был Ишанаварман I помимо его отношений с буддийским духовенством, но он, безусловно, заботился о том, чтобы оградить себя от всяких случайностей:
«Более тысячи стражников, одетых в панцири и вооруженных копьями, стоят у ступеней трона, в залах дворца, у дверей и колонн»
[717, с.479].
Ишанаварман I поддерживал тесные связи с царями Тямпы и выдал свою дочь Шарвани замуж за тямского принца Джагаддхарму. Их сын — Пракашадхарма впоследствии стал царем Тямпы под именем Викрантаварман (около 657—690) [691, с.40].
После смерти Ишанавармана I царем Ченлы стал Бхававарман II (около 635 — около 655), о родственных отношениях которого с его предшественниками в надписях ничего не говорится. Судя по тому, что имя Бхававармана II не упоминается в составленных позже генеалогиях, он был узурпатором. Л.П.Бриггс считает, что он был внуком Бхававармана I, потомство которого отстранили от власти Махендраварман и Ишанаварман I [465, с.52]. Но возвращение на трон старшей линии царского рода вряд ли можно рассматривать как узурпацию и стыдливо изымать этот факт из истории. Скорее всего, Бхававарман II в своих надписях приписывал себя к Лунной династии на очень зыбких основаниях.