Юго-Восточная Азия с древнейших времен до XIII века

Берзин Эдуард Оскарович

Хозяйство в IX—X вв., по-видимому, стало принимать все более натуральный характер, но денежное обращение сохранилось, о чем свидетельствует находка в Утхонге монеты с надписью «Лавапура».

В 1000 г. бесконечные войны Лаво с Харипунчайей получили неожиданную развязку. Как сообщают северотаиландские летописи, в этом году царь Харипунчайи Трабака двинулся вниз по реке на Лавапуру. Царь Лаво Учиттачаккавати, в свою очередь, выступил из Лавапуры навстречу противнику. Оба войска встретились на полпути и стали готовиться к битве. И в этот момент к стенам Лавапуры с юга подошел со своей армией и речным флотом Суджитта, князь Лигора (прежде — Тамбралинга; это княжество в конце X в., очевидно не без помощи Камбоджи, вновь добилось независимости). Суджитта легко овладел лишенной

гарнизона столицей Лаво. После возникшего замешательства первым трезво оценил обстановку Учиттачаккавати. Вместо того чтобы возвращаться к занятому врагом городу, он обошел войско Трабаки и стремительно двинулся на Харипунчайю. Трабака поспешил за ним, но опоздал. Царь Лаво первым достиг города и занял его. Отчаявшийся Трабака бросился обратно к Лавапуре в надежде выбить оттуда Суджитту, но и здесь потерпел неудачу. Дальнейшая его судьба неизвестна.

Последствия этой войны трех не ограничились сменой династий на престолах Харипунчайи и Лаво. Не прошло и двух лет, как сын Суджитты Сурьяварман, вмешавшийся в борьбу за престол в Камбодже, был провозглашен камбоджийским царем. Царство Лаво и княжество Лигор как наследство Сурьявармана вошли в состав Кхмерской империи. В течение своего долгого правления (1002—1050) Сурьяварман I неоднократно пытался присоединить и Харипунчайю, но северным монам удалось отстоять свою независимость.

В Южном и Центральном Таиланде более чем на два века (если не считать небольших перерывов) установилось кхмерское владычество. Феодальная система эксплуатации в кхмерской державе была развита гораздо сильнее, чем в Дваравати—Лаво. Южные моны при каждом удобном случае стремились сбросить с себя кхмерское иго. Так, воспользовавшись гражданской войной в Камбодже в начале XII в., они восстановили государство Лаво и в 1115 г. направили посольство в Китай. Но их выступление было быстро подавлено после стабилизации положения в Камбодже царем Сурьяварманом II.

В 60-х годах XII в., когда наряду с неудачными войнами Камбоджу потрясло крестьянское восстание, моны вновь провозгласили свою независимость, о чем свидетельствует надпись 1167 г. в Накхонсаване, принадлежащая царю Дхармашоке. Но и на этот раз Лаво было возвращено в состав Кхмерской империи.

Хотя сама эта империя начиная со второй половины XI в. переживала один кризис за другим, ее военная организация, вся ее сложная и тщательно продуманная машина подавления масс оставались еще достаточно прочными и наиболее могущественные ее вожди, такие, как Сурьяварман II (1113—1150) или Джайяварман VII (1181—1218), могли пока вновь и вновь пускать эту машину в ход.

Глава V.

Нусантара

Ранние государства

Судьбы Индонезии, Малайи и Филиппин в древности были тесно связаны как в силу этнической общности населявших их народов, так и в силу общности их культур. Внутреннее деление этой части региона, которую в науке принято называть Нусантара, вплоть до середины II тысячелетия н.э. проходило не по нынешним границам, а по линии, отделяющей Восточную Индонезию (Сулавеси, Малые Зондские о-ва) и Филиппины от Западной Индонезии и Малайи. К западу от этой линии располагались практически все очаги государственности и цивилизации индийского типа, а к востоку царило первобытное общество.

Древнейшее упоминание о государственности в Индонезии относится к 132 г. н.э. В этот год, согласно китайской летописи «Хоу Хань шу», в 12-м месяце (январь) царь Едяо (Явадвипа) по имени Дяобэнь (Деваварман) прислал через Жинань (Центральный Вьетнам, самая южная провинция Китая. — Э.Б.) посольство с данью. Император Шунь-ди пожаловал ему золотую печать и фиолетовую ленту (знак отличия) [560, с. 125—126]. Примерно в этом же году греческий географ Птолемей (VIII, с.2, 28) сообщает об острове Ябадиу (Явадвипа) как исключительно плодородном и богатом золотом. «Его столица Аргира (Серебряная), — пишет Птолемей, — расположена на его западном краю» (цит. по [493]).

Эта

столица, возможно, находилась в районе крупного средневекового порта Бантам. Первое государство яванцев было явно ориентировано на международную торговлю, и столица должна была быть удобным морским портом.

Среди почти 30 названий государств Юго-Восточной Азии, посылавших свои посольства в Китай до XIII в., два безусловно относятся к Западной Яве (это — Хэлодань и Тарума), а четыре обозначают Центрально-Восточную Яву (это Ява, Бохуан, Поли или Боли, Хэлин). При этом, учитывая, что словом Ява китайцы обозначали самое раннее и самое позднее (до XIII в.) известное им государство, мы получаем пять государств, которые преемственно поддерживают отношения с Китаем на протяжении тысячи лет. Это — Ява I (132—435); Бохуан (442—466); Поли (473—630); Хэлин (648—818) и Ява II (820—1132) (табл. II).

При этом любопытно, что даты посольств одного государства никогда не заходят за даты другого, хотя по крайней мере в одном случае зафиксировано одновременное существование двух государств¹. Очевидно, право сношений с Китайской империей принадлежало только государству-гегемону в более или менее тесной федерации яванских государств.

Западная Ява, как и в более поздние времена, однако, часто была совершенно независимым государством, самостоятельно поддерживавшим дипломатические отношения с Китаем. Первой в этом списке стоит Хэлодань, направлявшая в Китай посольства в 430—452 гг. Первое же послание царя Хэлодани (имя которого в китайской транскрипции звучит как Цзяньгань), доставленное в 430 г. императору Вэнь-ди послом по имени Пинаен², носит весьма драматический характер:

«Моя страна некогда имела большое население и процветала. Моей стране никогда не угрожали другие страны. Но теперь положение изменилось и мы ослабли. Мои соседи наперебой атакуют меня. Я прошу Ваше Величество оказать мне свое покровительство. Я надеюсь также, что не будет ограничений и препятствий нашим купцам, прибывающим и убывающим (из Китая). Если Вы сжалитесь надо мною, я надеюсь, что Вы пошлете посольства с приказом этим странам не вредить нам, так что репутация-Вашего Величества, как защитника слабых, станет известной повсюду. Я посылаю к Вам двух доверенных чиновников. Я надеюсь, что Вы прикажете чиновникам Гуаньчжоу отправить обратно мой корабль и не позволите им грабить и повреждать его. В дальнейшем я желаю присылать посольства каждый год»

[928, с. 150].

Император Вэнь-ди не мог оказать дальнему просителю сколько-нибудь существенной помощи. Половина его страны была занята кочевниками, и он в это время как раз предпринимал последнюю бесплодную попытку отвоевать север Китая. Царь Цзяньгань остался наедине со своими проблемами. В 436 г. ко двору Вэнь-ди снова приезжает тот же посол Пинаен, и выясняется, что за прошедшие шесть лет в Хэлодани сменилось по крайней мере два царя. Новый царь Пишабамо³ (неизвестно, кем он приходился Цзяньганю) просит помощи, только жалуется он уже не на анонимных врагов, а на собственного сына, который согнал его с трона, и просит прислать оружие. Еще одно посольство из Хэлодани прибывает уже в следующем, 437 г., но, по-видимому, также без всякого результата. Последнее посольство из Хэлодани прибыло ко двору Вэнь-ди в 449 г. Затем название этой страны навсегда исчезает из китайских анналов.

С этим исчезновением, возможно, связана надпись, найденная на Западной Яве, которую по палеографическим признакам датируют примерно 450 г.

Надпись, сделанная рядом с отпечатками ног в камне, символом власти над земной поверхностью, гласила:

«Знаменитым, щедрым, праведным был несравненный царь, который правил Тарумой. Имя ему было Пурнаварман. Его славная броня была непроницаема для стрел его многочисленных врагов. А это — отпечатки его ног, всегда искусных в уничтожении вражеских городов, ног, которые были благодетельны к князьям, преданным (ему), но обращались как дротики против его врагов»