Юго-Восточная Азия с древнейших времен до XIII века
Шрифт:
Итак, мы видим, что перечисляемые страны у всех авторов II—VIII вв. н.э. были выстроены в строгую цепочку, которая шла с севера на юг или с юга на север. Перечисление Кан Тая, как мы видим из таблицы I, шло с юга на север. Хотя, казалось бы, для Фань Ши-маня было более естественно наступать на Малаккский п-ов по суше через территорию нынешнего Таиланда и спускаться по полуострову с севера на юг, он поступил наоборот. Как сообщают китайские источники, «Фань Ши-мань построил большие суда, пересек обширный океан (Южно-Китайское море. — Э.Б.) и завоевал более десяти Царств, в том числе Цюйдукунь, Цзючжи и Дяньсунь» [769, с.265]. Ему пришлось строить крупный флот и входить в другие расходы потому, что на сухопутном пути на Золотой полуостров бежала страна
Завоевать Золотой рубеж Фань Ши-маню так и не удалось. Эту задачу, находясь уже на смертном одре, он поручил своему наследнику Фань Цзинь Шэну.
После распада Фунани на Малаккском п-ове образовалось два независимых государства — Паньпань и Даньдань.
О Паньпань говорилось в IV главе («Таиланд»). Что же касается Даньдань, китайская энциклопедия VIII в. «Тун дянь» сообщает, что это царство расположено на северо-западе от Дваравати и на юго-востоке от о-ва Хайнань. Поскольку ни одна точка на земле не может одновременно находиться на северо-западе от Дваравати (Южный Таиланд) и юго-востоке от Хайнани, ясно, что здесь описка. Надо читать наоборот — царство Даньдань находилось к юго-востоку от Дваравати и северо-западу от Хайнани. Даньдань во всех перечисленных китайских источниках находится в паре с Паньпанем. Свои посольства в Китай они часто посылали в один и тот же год и однажды даже направили в Китай совместное посольство. Все это говорит о большой политической и территориальной близости двух стран.
Паньпань, по общему мнению специалистов, занимал северную часть Малаккского п-ова к югу от Дваравати. Стало быть, Даньдань мог находиться только в южной части Малаккского п-ова. При этом он занимал здесь не одну какую-то долинку, как предполагает П.Уитли [912, с.51], а всю Малайю (т. е. материковую часть современной Малайзии). Между Паньпань и Даньдань находилось, по-видимому, некоторое время в качестве буферного государства небольшое древнее царство Лангкасука, занимавшее крайний юг современного Таиланда5.
Но на юге между Даньдань и странами Индонезии китайские источники VII в. уже не помещают больше никаких государственных образований. Площадь Малайи составляет 131 тыс. кв. км. Для страны такого размера вполне резонно иметь провинции и уезды по китайскому образцу, о которых говорят китайские летописи [928, с.204], что было бы совершенно нелепо для города-государства с территорией в пару сотен кв. км.
Китайские источники дают краткий очерк экономики Даньдань:
«Страна производит золото, серебро, белое сандаловое дерево, сапановое дерево, бетельные, мускусные и иные орехи. Из зерновых здесь выращивают только рис... Там растет виноград, гранат, дыни, тыквы, водяной каштан, лотос. Из овощей — лук, чеснок, репа. В число домашних животных входят козы, свиньи, курыу гуси, утки»
[925, с.204].
Из продуктов страны на первом месте стоит золото, так как в древности оно было главным предметом экспорта Малайи. Напомним, что одна из рек Малайи на карте Птолемея так и называлась Золотая, а весь Малаккский п-ов греки и римляне называли Золотым.
Те же авторы сообщают некоторые сведения о политическом и административном устройстве Даньдань.
«Царство Даньдань было известно во время династии Суй6. Фамилия царской семьи Шали7, личное имя — Шилинцзя. В столице живет более 20 тыс. семей8. Для того чтобы облегчить администрацию и контроль, здесь были созданы провинции и уезды. Царь каждый день дает аудиенцию утром и вечером. У него восемь высших сановников-брахманов, которых называют бацо. Царь часто посыпает себя ароматной пудрой. Он носит тунтяньгуан (головной убор), надевает на шею много драгоценных украшений, одевается
[928, с.205].
В этом описании наиболее интересна последняя фраза. Брахманы в качестве министров были довольно обычным явлением и в буддийских государствах того времени. Но смертная казнь для всех преступников независимо от их вины — это явно утрированное отражение буддийскими летописцами жесткой индуистской теории права. Буддийское уголовное законодательство было (в отражении тех же авторов) подчеркнуто гуманным, хотя на практике, вероятно, мало отличалось от индуистского. Мы уже говорили о свежеобращенном в буддизм царе Явы, который запретил лишать жизни любое живое существо. Есть и другие примеры декларативного отказа буддийских монархов от жестоких наказаний.
Археологические материалы подтверждают это наблюдение. Столицей Даньдань, несомненно, был Кедах — самый крупный центр Малайи в VI—XI вв. И здесь на рубеже VI—VII вв. произошла смена религий. Буддизм был поглощен шиваизмом, и центральным памятником города стал шиваитский храм. И Цзин, который посетил Кедах в 672 г. и провел там некоторое время, дожидаясь корабля, идущего в Индию, а также бывал и позже, в 685 г. ничего не пишет об этом городе. Как полагает П.Уитли, он сделал это потому, что неприязненно относился к индуизму [913, с.62], и, добавим от себя, потому, что упоминание этого индуистского государства испортило бы нарисованную им картину поголовного принятия буддизма всем регионом, кроме Камбоджи и Тямпы.
Империя Шривиджайя
Многими сведениями о Юго-Восточной Азии второй половины VII в. мы обязаны китайскому буддийскому монаху И Цзину, который 24 года провел в Индии и Индонезии, изучая буддийскую мудрость вблизи ее истоков. Как показывает И Цзин, в его время между Китаем и Индонезией регулярно ходили большие пятимачтовые корабли и путь от Суматры составлял не более года, как в первые века нашей эры, а менее трех недель. И Цзин пишет:
«С началом муссона мы отплыли на юг. В начале сезона, когда мы покидаем созвездие Ци (около 1 ноября, как только установился северо-восточный муссон. — Э.Б.), паруса в пять рядов унесли нас с мрачного севера. Долгое время мы плыли над неизмеримой глубиной, там, где море пересекают волны, подобные горным хребтам... Менее чем за 20 дней мы достигли Шривиджайи»
[913, с.61].
И Цзин прибыл в Шривиджайю в самом начале 671 г. и решил сделать здесь остановку, прежде чем отправиться дальше, в Индию. Он пишет так:
«Я изучал здесь искусство звуков (санскритскую грамматику. — Э.Б.). В укрепленном городе Фоши9 живет тысяча буддийских монахов, дух которых обращен к благим деяниям. Они знают до мелочей все возможные аспекты учения. Предметы учения здесь точно такие же, как в Мадхьядеше10. Правила и церемонии у них такие же, как там (в Индии). Если китайский монах хочет отправиться на Запад (в Индию), чтобы учиться там читать подлинные буддийские тексты, ему лучше всего сначала пожить год или два в Фоши, чтобы изучить надлежащие правила. Затем он может отправиться в Индию»
[561, с. 159].
Годы, проведенные И Цзином в странствиях по Индии и Юго-Восточной Азии, действительно были временем триумфа в регионе махаяны и главного носителя этой идеологии — островной империи Шривиджайи. В сущности говоря, в эти годы она и стала империей. В 671 г. он провел два месяца в стране Моло (Малайю, государство на Суматре с центром в Джамби). В 689 г. И Цзин вернулся на Суматру и обнаружил, что Малайю вошла в состав Шривиджайи [521, с.82]. Как раз к 680-м годам относятся пять надписей царя Шривиджайи, имя которого названо только в одной из них. Но есть основания предполагать, что все пять надписей оставил один и тот же царь Джайянаша [521, с.83].