Юлий Цезарь. Политическая биография

Егоров А. Б.

Значительную часть своего труда С.Л. Утченко посвящает первому триумвирату, причинам его создания и целям его участников. Не будем перечислять все основные выводы автора, из коих некоторые весьма интересны и оригинальны, отметим лишь общую тенденцию отрицания у триумвиров каких-либо глобальных политических концепций и признания того, что на первом месте находились вполне конкретные злободневные цели^{608}. Впрочем, триумвират мог и перерасти эти чисто тактические задачи, а фраза Катона, что объединение этих лидеров было страшнее, чем внутренняя борьба или гражданская война, вполне справедлива, если иметь в виду не благо всего римского общества, а интересы сенатской республики^{609}.

В период консульства Цезарь начинает отходить от движения популяров. Хотя основное мероприятие, аграрная программа, была выдержана в русле политики

последних, другие мероприятия реформатора были просто выполнением обязательств перед коллегами по триумвирату. Цезарь начинает понимать, что неорганизованная масса народа уже не может быть прочной и надежной опорой его планов^{610}, тем более, что у городской «массы» появился новый альтернативный лидер в лице Публия Клодия^{611}. Новой целью Цезаря было получение провинции и армии и, отправляясь в 58 г. в Галлию, он едва ли имел какие-либо четкие планы и намерения, но уже совершенно определенно ощущал новые перспективы^{612}.

Эти перспективы дали Галльские войны, которым С.Л. Утченко уделяет очень серьезное внимание. Не будем останавливаться на очень подробном и детализированном обзоре хода военных действий в Галлии в 58–51 гг., которым мы не раз пользовались в собственном обзоре (см. гл. 5–6) и отметим лишь самые основные выводы автора. По уровню материальной культуры Галлия едва ли заметно уступала Риму, и если ее культура может быть названа «варварской», то вовсе не как отсталая, а скорее — как чуждая греко-римской культуре античности^{613}. Победами над галлами Цезарь был обязан не только своим талантам военачальника, но и качествам выдающегося дипломата (известное противоречие тому, что говорилось во введении), а также — политике милосердия, которая, однако, могла сменяться беспощадной жестокостью^{614}. Римское завоевание открыло для Галлии новые перспективы, и процесс романизации страны берет свое начало с галльских кампаний^{615}. Были и другие последствия: Цезарь стал выдающимся военачальником, блеск его побед произвел неотразимое впечатление даже на противников полководца, а за его спиной стояли теперь мощная армия, сильная «личная партия» и огромные материальные средства. В Галлии же зарождается и политика dementia, которой предстоит сыграть «исключительную и, вместе о тем, роковую роль в истории всей дальнейшей жизни и деятельности Цезаря»^{616}.

Подробно рассматривая вопросы развязывания гражданской войны, автор скорее склоняется в пользу Цезаря^{617}, полагая, что по всем правилам Цезарь должен был оставаться своего рода «полуофициальным» наместником Галлии хотя бы в течение всего 49 года^{618}. Еще более интересен общий вывод: именно Помпей понимал, что политическая борьба неизбежно кончится его поражением, а потому уверенно шел к силовому варианту. Положение Цезаря было иным: он был уверен, что новый тур политической борьбы принесет победу именно ему, а потому был заинтересован в использовании всех возможностей мирного решения конфликта. Получилось наоборот — не желавший войны Цезарь с ее началом стал действовать быстро и решительно, тогда как желавший войны Помпей был растерян как никогда^{619}.

Нельзя не согласиться с другим тезисом С.Л. Утченко. Италия и провинции были не только театром военных действий, но и активными «играющими сторонами» в гражданской войне 48–45 гг., и победа Цезаря была вызвана тем, что ему удалось повести за собой самые различные города, общины и отдельные сообщества всей огромной Римской державы, будь то Италия, Испания, Африка, Македония или Греция^{620}.

Последняя часть труда С.Л. Утченко посвящена реформам Цезаря и его диктатуре. Автор полагает, что эти преобразования отражали весьма разнородные тенденции. Некоторые из преобразований (наделение землей ветеранов, всеобщий ценз, колонизационная политика и строительная программа) были действительно грандиозными мероприятиями, нацеленными на дальнюю перспективу^{621}, однако основная политика диктатора, представляла собой набор «ответов» на жгучие вопросы текущих событий и конкретной ситуации^{622}. Даже закон о муниципиях и реформа календаря были вызваны текущими нуждами управления^{623}. Новаторские мероприятия Цезаря сочетались с охранительными тенденциями и традиционными подходами и, даруя права гражданства

провинциалам, диктатор не собирался ни вытеснять старых граждан, ни лишать власти старую аристократию^{624}. Двойственную роль сыграла и политика dementia: — став необычайно эффективной тактикой в период гражданской войны, она оказалась крупным политическим просчетом после победы^{625}.

Общий вывод как бы повторяет сказанное во введении. Признавая полководческие дарования Цезаря, автор считает его дилетантом (или неудачником) в вопросах государственного строительства и не считает, что перед его глазами возникала какая-либо политическая теория, будь то «эллинистическая монархия», «демократическая монархия» или «принципат» Все эти формы есть ретроспективное построение поздних историков, тогда как политика Цезаря была направлена на решение конкретных злободневных вопросов современной ему жизни^{626}.

Цезарь оказывается промежуточной фигурой между двумя грандиозными политическими процессами. Первым из них была грандиозная социальная революция, начавшаяся в эпоху Гракхов и достигшая своей кульминации в Союзнической войне, вторым — переход к Империи и деятельность Августа^{627}. Справедливо отвергая понятие «цезаризм» но причине его полной неясности и признавая, что Август все же был последователем Цезаря, а не Помпея или Цицерона, С.Л. Утченко считает Цезаря «необходимой жертвой» в процессе борьбы республики и Империи. Если одни (как Цицерон и Катон) гибли потому, что отстаивали исторически обреченное дело, то другие (как Цезарь) — потому, что они зашли слишком далеко, предвосхищая развитие событий^{628}.

Монографию С.Л. Утченко можно считать крупнейшим отечественным исследованием, сохранившим свою актуальность и по сей день. Говоря об исследованиях современных ученых, отметим два, первое из которых имеет общий, а второе — конкретный характер.

Небольшое пособие М.В. Белкина и К.В. Вержбицкого «История древнего Рима» интересно именно как пример современного подхода к некоторым проблемам истории Рима, включая проблему Цезаря. Определяя власть Цезаря как военную монархию, построенную на основе республиканской конституции, авторы считают главной реформой диктатора его «правовую революцию», направленную на превращение Римской республики в Средиземноморскую державу и отказ от монопольного положения Рима и римлян^{629}. Составными частями этой революции можно считать широкую раздачу гражданских прав провинциалам, колонизацию и романизацию провинций, частичную отмену откупной системы, замененную государственным налогообложением и принятие нового муниципального закона. Цезарь скорее проложил дорогу, ведущую из кризиса, чем создал новое здание, это последнее строил уже Октавиан Август^{630}. Особенность жанра (учебное пособие для студентов, посвященное всей истории Рима), естественно, не дает возможности раскрытия этих тезисов, но, заметим, что они во многом совпадают с тем, что хотелось бы сказать и нам.

Более полно тема Цезаря рассмотрена в уже совсем новом отечественном исследовании, монографии Н.В. Чекановой. Монография содержит немало интересных замечаний относительно гражданских войн в целом, но мы намерены ограничиться только темой Цезаря. Автор выделяет три этапа в его деятельности: 84–61 гг. — время складывания идеологии и практики того, что позже назовут «диктатура Цезаря»; 60–52 гг. — время закрепления его политического лидерства и 52–44 гг. — время, когда государственно-политические идеалы и принципы реальной политики Цезаря, а также его положение в системе римской власти, были приняты большей частью римского общества^{631}.

В первый период происходит оформление отношения Цезаря к основным проблемам римской общественной жизни и его политическая практика. Цезарь осознал, что римская демократия (комиции) превратилась в неорганизованную массу, а аристократия (сенат) показала свое политическое бессилие и неспособность контролировать ситуацию^{632}.

Образование I триумвирата создало систему политического дуализма. Республиканская форма правления сохранилась, однако над республикой нависла новая структура, которая во многом определяла ее политику. По своим целям, характеру и форме власти триумвират был коллегиальной, конституционно неоформленной диктатурой, предполагавшей республиканские принципы организации власти, но реально опиравшейся на силу, личный авторитет членов объединения и оказываемое ими силовое давление. Впрочем, на первом этане триумвиры не ставили своей целью уничтожение сената и республиканского строя^{633}.