Юмал

Аратои Мартин

– Так потрошки куда дел? Не хватало еще, чтоб тут зверье кружилось, а то и еще что похуже.

– Я их прикопал и сверху еще кое-что сделал, чтоб запахи перебить.

– Иди за глиной, потом эту тушку обмажь и запечем!

– Слушаюсь, дядька Юмал!

– Не паясничай! А то сам в глине окажешься!

Мелкого как ветром сдуло, только листья, кружась, опали на то место, где мгновение назад стоял этот постреленок. Отсутствовал он относительно недолго. Отпускать его одного я не боялся,

за работой ему не будет лезть в голову всякая гадость, да и я рядом, если что.

Пока дичь готовилась мы молчали, каждый думал о своем, к разговору приступили, лишь когда косточки были обглоданы и прикопаны.

Мелкого начинало уже морить в сон. Он усилено тер глаза и старался не дать голове склониться к груди, но я решил сегодня узнать ответы на свои вопросы. На часть вопросов, сомневаюсь, что этому ребенку всю жизнь прожившему в глухой лесной деревне многое известно.

– Олькер, а скажи мне, а как твоя деревня называлась?

– Лесной и называлась!
– сквозь дрему пробормотал мальчишка.

Пришлось смотаться до родника и окатить его пригоршней ледяной водицы. Не ожидавший такого он подпрыгнул, ринулся что-то сказать, но сдержался. А вообще молодец он, и после еды аккуратно все вытер и одежду очистил и руки помыл, странно видеть такое от деревенщины. Я раньше руки бы об штаны утер, да и ладно, но Старейшины быстро выбивали из нас все неблагопристойные привычки. Хотя я думаю, мало кому из братьев пригодятся, вложенные знания этикета.

От таких здоровяков как мы ожидают, медленной и нечленораздельной речи, неповоротливости и тупости наряду с дикостью. Что поделаешь, когда-то может так и было. Те же огры и тролли такими и остались, но наш народ идет другим путем. Созидания, образованности и утонченности. Что-то я отвлекся, вон ребенок уже снова засыпает.

Увидев, или скорее почувствовав, что я встал и пошел к роднику, Олькер быстро вскочил и суматошно закричал:

– Да не сплю я! Не сплю!

– Чего орешь? Мало ли кто тут в ночи бродит? Я просто пить пошел! Смекаешь?

Дожил, перед человеческим детенышем оправдываюсь. Видать и мне сегодняшний день нелегко дается.

Олькер с недоверием посмотрел на меня и ничего не сказал. На глазах растет мальчуган. Зря я так подумал, сглазил.

– Дядька Юмал, а ты кто? Ты орк? Ты огр? Тролль? А ты откуда пришел? А ты сильный? Что можешь? Научишь меня? А на шее покатаешь?

– А ну цыц, постреленок. Потом все расскажу! Сначала ты мне ответишь, на кое-какие вопросы, потом я на твои, может быть.

– Уууу, так не честно! Давай вопрос на вопрос?
– усердствовал мальчуган.

– Никаких, давайте. Ишь, чего удумал! Кто ещё с вами по соседству жил? Для кого тебя отдавали? Кого вы боитесь и ждете? Нет ли у вас оружия из металла? Есть ли тут маги? Как называется этот мир?

– А ты что с другого? Молчу, молчу!
– Увидев мою злобную гримасу поправился мальчишка.

Рассказ его вышел несколько сумбурный и по большому счету малоинформативный. Узнать мне удалось немногое.

Как называется этот мир, он не ведал. Маги есть, но он их не видел, а краем уха слышал от сельского торговца Сорко. О наличии рядом деревень он не знал, по малолетству, слышал только, что в неделе пути южнее есть крупное поселение, название которого ему не знакомо.

Они приняли меня за уриэта, посланца Мальрона. Кто это такие, он не знал, но чем-то

похожи на меня, а этот господин местный владетель. Где его замок он не знает. За данью - человеческими детенышами, они приходят раз в три месяца. И да металлическое оружие им не положено. Он как сирота работал на всех кого можно, сильно его не обижали, но и вниманием и заботой не радовали. Обычно их племя поури, как он их назвал, ходило в набеги для добычи других детей из прочих народов, но куда и на кого он не знал. Их племя состояло практически из одного рода и все они жили в одном месте, занимаясь охотой и собирательством. Урожай они собирали чуть ли не еженедельно, если верить всему что говорил Олькер. Про имена людей над головами и полосочками со шкалой здоровья он слышал, другие как он сказал тоже их видели, но он не мог, "уровень" мал, так он сказал.

Занимательно. Мало конечно, но хоть что-то, да и глупо было бы предполагать, что мальчуган даст мне полный расклад по обстановке в мире, такого даже в сказаниях Старейшин не было.

Я на секунду задумался и помечтал. Как любой из торанге, я был склонен к созерцанию и созданию чего-нибудь нового, прекрасного. И мы любим читать. У нас в Таркас это поощрялось. Нужно было давать отдохнуть телу и мозгу от тренировочной рутины.

И было бы здорово, окажись я в одном из других миров, и чтоб мне тут прекрасная эльфийка - принцесса под боком, ну или там архимаг, или просто какой колдун завалящий, и чтоб я стал наследным принцем или нашел тайное знание. Я еще раз огляделся по сторонам.

Ноздри уловили "прикрытие" потрошков, воистину мелк Олькер, да вонюч. Ветер играл с листьями, кто-то кого-то жрал в лесной глуши, ребенок навалив себе кучу валежника у костра посапывал, забавно морщась. Ни тебе учителей, ни тебе принцесс. Хотя они для меня мелковаты будут.

Я снова попробовал воззвать к Ойме и ничего не получилось. Попробовал активировать еще первичные умения и тоже нулевой отклик. Придется попотеть, чтобы просто вернуть себе форму, о развитии пока и речи идти не может. Да и здесь я пока первый день. Будем жить, будем ждать. Пока доберусь до поселения, попробую захватить языка и узнать побольше, о местных реалиях в общем, и о местном владетеле в частности.

Костер уже догорал, и чтобы поддержать его борьбу с наступившей темнотой подбросил еще хвороста и приволок сухое деревце, которое переломил, пусть тлеет, теплее будет.

Принес себе тоже кучу валежника и, прислонившись спиною к стволу незнакомого дерева, ввел себя в состояние полудрема. Так я мог контролировать обстановку вокруг и дать себе отдохнуть и восстановиться. Расположился я в темноте, береженого и Старейшина бережет, как говорится.

Встали мы на рассвете. Я умылся сам и заставил умыться Олькера, после чего мы, попив водицы, тронулись дальше в путь. Хотелось прихватить воды и с собою, но тары никакой не было, а сделать ее из имеющихся в распоряжении материалов я не мог, и напарник оказался неподготовлен, к подобным трудностям. Тот еще охотник, аховый.

Мы шли неспешно в направлении юга, а меня все терзала мысль о том, что чего-то не хватает, была какая-то неправильность в происходящем. И вдруг меня осенило. Не было насекомых, не пищали ночью комары, не жужжали днем мухи, я не видел гусениц, пауков, никого. И росы утром не было. Снова посмотрел на лес, свежим взглядом. Да так и есть. Чистый он больно. Прилизанный. Вроде как придумал кто-то окружающее пространство, сказал художнику, он нарисовал, а мастерства на мелкие детали ему не хватило или желания, или времени. Кто его знает? Странно. Но я сам вчера ломал дрова, чувствовал пламя огня, тепло, запахи, вкус испеченного тетерева и боль от проявления нового узора в татуировке. Я сорвал лист дерева, другой, третий. Прожилок нет, и листья с разных деревьев одной хоть и породы, но как близнецы, одного размера.