Юми и укротитель кошмаров
Шрифт:
– Прислуга! – закричала девушка. – Прислуга!
Она все пыталась схватить одеяло, но пальцы проходили сквозь него. Как будто…
Ну как что? Неужели она кошмар?
Бумага. Нужна бумага. По-прежнему защищая глаза от ослепительного света, он снова осмотрел комнату, но в ней было совсем пусто. Ни шкафов, ни футона, ни даже захудалого столика – как в такой жить?
Стоп! Он заметил полку, а на ней – книгу. Схватил, перелистнул страницы. Похоже, какой-то молитвенник. Художник смог прочесть текст без проблем.
Девушка умолкла. Крики о помощи, к счастью, остались
Если только она не прошла стабильную фазу. Рассказывали, что в последние дни разоренных городов кошмары приобретали телесный цвет. Но эта девушка определенно не похожа на обезумевшее кровожадное чудовище.
Художник снова заглянул в книгу. Текст вполне понятен. Это, конечно, не стопроцентное доказательство, однако… он разбирался в снах. И в кошмарах. Это не сон. Время линейно. Причинно-следственные связи налицо. Он может читать, чувствовать и, самое главное, без отрешенности рассуждать о том, сон ли это.
Невероятно, но все происходит наяву.
Девушка в ночной рубашке – такой же, как и на нем, – отчаянно пыталась схватить одеяло. Художник не знал, как реагировать. Прежде ему не доводилось просыпаться рядом с бесплотными девчонками. Я, знаете ли, с кем только не просыпался и могу заверить, что просыпаться с девушкой гораздо приятнее, но от неожиданности все равно можно сбиться с толку.
Встреча
– На тебе моя одежда… – прошептала девушка. – Ты ведь не… незваный гость? Ты тот дух, с которым я говорила. Ты принял человеческий облик?
Художник понятия не имел, о чем она лепечет, но решил: это всяко лучше, чем когда на тебя кричат. И постарался сохранить самообладание. В данном случае это означало притвориться, будто он в курсе, о чем речь. Он сложил руки на груди и напустил на себя привычный вид «мрачного и таинственного воина».
– О могущественный дух! – Девушка поклонилась. – Прошу, прости мою взбалмошность. Я очень удивилась и перепугалась. Не обижайся.
Стоп!
Неужели сработало?
Ого! А дальше что?
Раз кого-то впечатлил его невозмутимый облик, то не следует противоречить и обманывать ожидания. Художнику казалось, что это хороший принцип, даром что впервые удалось применить его на практике.
– Где я? – спросил он.
– В моей кибитке, – ответила девушка. – В кибитке йоки-хидзё. Я Юми, это моя комната.
– А где твоя… мебель?
– Мне не нужна мебель. Мое единственное предназначение – созерцать великих духов и служить им.
Художник почувствовал, что дело принимает крутой оборот. Он неловко поерзал, затем подумал, что неплохо бы выглянуть в окно и выяснить, где он находится. Художник старался прятать глаза
Он встал под свет целиком – ощущение, будто залез в теплую ванну. Удивительно. Снова прикрыв глаза рукой от ярких лучей, он выглянул в окно. Я бы не сказал, что это было ошибкой, но… Художник сделал это, не понимая, во что ввязывается. Так десятилетний ребенок спрашивает, откуда берутся дети.
Художник увидел небо, которое не было темным. Оно было светло-голубым, бесконечным, и в нем висел гигантский светящийся шар. Этакая громадная лампочка, вот только сияла она не спокойным бледным светом, а грозным красно-рыжим.
Мало того, в небе парили растения. Целые рощи, за которыми приглядывали громадные черные вороны, сгоняя растения в кучи, будто заблудших овец. Повсюду летали какие-то жужжащие объекты, раздавая команды воронам и разгоняя диких птиц.
Коричневая каменистая земля тянулась в бесконечность, лишь кое-где роились летучие цветы. Художник едва не впал в ступор. К такому его жизнь не готовила. Он даже не сразу заметил, что кибитка Юми тоже парит в воздухе.
Но и замеченного хватило, чтобы развеять остатки скепсиса. Лучше отрезвляют только запертые двери бара, когда ломишься в них в неурочный час. Все было настоящим. Но Художник никогда не слышал и не читал о подобных местах. Ничего похожего на его родину. Он словно попал на другую планету.
– Звезда, – указал он на сияющий шар на горизонте.
– Дневная звезда? – уточнила Юми.
– В новостях говорили, что на звезде живут люди! Что это другой мир, подобный нашему. Помню… как с неба упал кошмар, окутав меня…
Неужели это кошмар затащил его сюда? Может ли это означать, что там, в небесах, осталась родная планета Художника?
– О могущественный дух, – не вставая с колен, произнесла Юми. – Я не понимаю, о чем ты говоришь, но прошу, объясни, что ты сделал со мной? Как долго это будет продолжаться? Я должна знать твою волю, чтобы безупречно исполнить ее.
Ну да… Одно дело прикидываться невозмутимым, совсем другое – заставить девушку поверить, что он какое-то могучее божество.
– Послушай, – заговорил он. – Я… гм… не…
Его прервал стук в дверь. Юми в панике подняла голову и уставилась на Художника.
– Дух, прошу тебя, верни мне тело! Умоляю!
Дверь распахнулась, и вошли две женщины. Одна низкорослая и коренастая, на вид чуть старше двадцати; другой, стройной, явно за тридцать. Одеты в одинаковые причудливые широкие платья; волосы заколоты в пучок. Художнику передалась паника Юми. Девушка приняла его за важного духа, но старшие-то наверняка отреагируют иначе. Какая участь в этой незнакомой стране ожидает тех, кто вторгается в спальни к юным девам?