Юная леди Гот: Призрак мышонка. Праздник Полной Луны
Шрифт:
Ада и Эмили шли по дорожке рука об руку. После нескольких крутых поворотов и петель, как в лабиринте, она вывела их еще к одной стене, выше прежней, с деревянной дверцей – меньше прежней. На ней тоже красовалась медная табличка, надпись на которой гласила: «Самый потайной сад».
Эмили толкнула дверь.
Затем Ада толкнула дверь.
Затем они толкнули дверь вместе,
– Вот незадача, – расстроилась Эмили. – Мне так хотелось поглядеть.
Ада отошла на шаг и заметила замочную скважину.
– Она заперта, – заявила она. – И я ничуть не удивлюсь, если у Мальзельо окажется ключ… Ох, я совсем забыла! Ведь нынче среда! Я должна сегодня пить чай с отцом в большой галерее! Мне надо бежать домой переодеваться. Мы исследуем это место в другой раз.
– Если ты еще не передумала вступать в Чердачный клуб, – сказала Эмили, когда они забрались на венецианскую террасу, – мы с Уильямом будем ждать тебя в десять часов на верхней площадке главной лестницы.
– Увидимся! – из последних сил выдохнула Ада и помчалась дальше – в сторону своей гардеробной. Вечерний наряд для среды уже ждал ее. Она мигом накинула венгерское платье и жакет, а затем влезла в громоздкие башмаки. Часы двоюродного деда [5] на каминной полке в ее спальне пробили пять.
«Я не должна опоздать! Я не должна опоздать! Нельзя опаздывать!» – шептала себе под нос Ада, несясь по коридору и старясь грохотать башмаками как можно больше. Подойдя к большой галерее, она затопала ногами изо всех сил.
5
Часы на каминной полке в Адиной спальне были подарком лорду Готу от брата его дедушки, часовщика-любителя по имени Малый Бен. Он дрессировал мышей, чтобы те заводили часы и смазывали их.
– Входи, – произнес лорд Гот спокойным и учтивым голосом.
Ада, печатая шаг, вошла в комнату. От ее движений дрожали чайные чашки.
– Да-да, я тебя вижу, – сказал лорд Гот. – Можешь больше не топать.
При этом, заметила Ада, он старался не смотреть на нее.
– Проходи, – продолжил отец, – и налей чаю.
Лорд Гот сидел в одном из крылатых кресел под высоким окном. Он был облачен в сапоги и бриджи для верховой езды, синий фрак с меховым воротником и манжетами. На шее у него красовался один из тех великолепных шелковых галстуков, что были введены в моду самолично им: в его честь их так и называли «готическими». Он сидел, заложив ногу за ногу. На коленях покоился идеально начищенный мушкет.
Ада сделала небольшой книксен, обратив внимание, что глаза отца беспокойно мигнули, встретившись с ее собственными.
Он отвел взгляд и, пока Ада наливала две чашки китайского чая из стоящего на столе серебряного чайника, изучал портреты предков, висевшие на стене галереи. Ада протянула одну
Поначалу они молчали. Но Аду это ничуть не беспокоило. Лорд Гот был знаменитейшим английским поэтом, и Ада очень гордилась отцом. Она сделала глоток китайского чая.
Лорд Гот взглянул в высокое окно на пригибающуюся под ветром зеленую траву оленьего парка. Вдалеке, в лучах клонящегося к закату солнца, мирно паслось стадо безумно дорогих пестрых китайских оленей.
Затем лорд Гот поместил свою чашку на столик и окинул задумчивым взором безукоризненную лепнину большой галереи.
– Мальзельо доложил мне о пропаже его любимой мышеловки, – сказал он наконец спокойным и учтивым голосом. – Сомневаюсь, впрочем, что тебе что-нибудь об этом известно.
Ада уставилась в свою чашку.
– Не нравится мне Мальзельо, – сказала она тихо.
– Мальзельо никому не нравится, – согласился лорд Гот. – Но он в Холле дольше, чем кто-либо в состоянии вспомнить. И к тому же, – продолжил лорд Гот, – он мне необходим для комнатной охоты. Так что, пожалуйста, никаких больше хождений вокруг Купальни Зевса.
– Купальни Зевса?
Зеленые глаза Ады сверкнули любопытством.
– В заброшенном крыле, – пояснил лорд Гот, поворачиваясь наконец к дочери. – Ее возвели для третьей леди Гот. Там Мальзельо держит своих комнатных фазанов.
Лорд Гот запнулся. Ада увидела, как по лицу ее отца пробежала привычная ей тень боли и грусти.
Он поднялся и, подхватив мушкет, подошел к окну.
– С тех пор как мисс Делакруа нас покинула, ты слишком много времени предоставлена сама себе, Ада, – спокойно сказал он. – Я полагаю, самое время позаботиться о новой гувернантке.
Ада вздохнула и поставила свою чашку на стол.
– А теперь, с твоего позволения, – продолжал лорд Гот холодно, – мне нужно немедленно пострелять в садовых гномов.
Ада вышла из галереи и отправилась в свою комнату, где ее уже ждал ужин.
Приподняв серебряную крышку с серебряного подноса, она обнаружила на нем фирменный сырвич (два ломтя хлеба с ломтиком «Голубого громмера» между ними), яблоко из кухонного сада и стакан отвара бузины.
– Уверен, пахнет восхитительно, – раздался тоненький голосок совсем рядом.
Ада посмотрела вниз и увидела Измаила, слабо переливающегося на турецком ковре.
– Но поскольку я призрак, я не чувствую запаха. И аппетита у меня нет, – добавил он грустно.
– Ты где пропадал? – спросила Ада.
Измаил пожал плечами.
– Там-сям, – ответил он неопределенно. – Но я всегда буду возвращаться сюда. Потому что, похоже, ты единственное живое существо, которое меня видит и слышит.
Он снова пожал полупрозрачными плечами.
– Уж не знаю, почему так вышло, но я вынужден к тебе все время являться.
– Не беспокойся, – ответила Ада, проникаясь к бедному мышу все большей симпатией. – Являйся ко мне, когда заблагорассудится, если тебе от этого легче.