Юнда. Юдан
Шрифт:
– Я вынужден вас оставить. Прошу прощения.
Прощения он просил, разумеется, не у меня.
Легко, как будто он ничего не весит, поднявшись на ноги, Исотр`а наклонился и коротко поцеловав Тахико - не в губы, покрытые квазикожей, которой был придан максимально естественный цвет - в скулу чуть ниже прямоугольного зева порта.
Он ушел неслышно, Тахико провожала его влюбленным взглядом стеклянных камер, вмонтированных в глазницы.
Молчание затягивалось.
Муха сидел на столе, болтая ногой в воздухе, потом пружинисто спрыгнул и молча
– Скотина, - громко пробормотал Хирой ему в спину.
Он никому не рассказывал про Каталан - просто не хватало сил. Или умения рассказывать. Или не было слушателя, которому была бы интересна эта история.
"Целых четыре года прошло", - скажет кто-то. И будет прав. Только что такое четыре года по сравнению с полугодом плена?
Хирой закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Удлиненные искусственным путем пальцы дрожали едва заметно, и потому особенно неприятно.
Муха вернулся через пятнадцать минут, прижал ко лбу Хироя холодную банку, заставив того вздрогнуть.
– Коктейль, - прокомментировал Муха, удостоверившись, что Хирой открыл глаза, и ловко сунул банку ему в руки.
– Скотина, - повторил Хирой.
– Подумать надо было?
– Неа, - Муха покачал вихрастой головой.
– Просто под коктейль лучше пойдет.
– Что пойдет?
– не понял пилот, откупоривая тугую крышку.
– Рассказ, - пояснил штурман с видом знатока.
– Ну, про плен, - пояснил он после паузы, как будто боялся, что до Хироя не дойдет.
"Ты что, охренел?
– чуть было не спросил Хирой.
– Я никому про это не рассказывал. И не рассказываю. И не расскажу".
На Каталан Хирой приехал еще не пилотом - водителем. Пилотом он собирался стать только через год - накопив на обучение и пройдя продолжительные курсы и дорогостоящую операцию по удлинению пальцев. Работа на Каталане подразумевала льготы и бонусы, именно поэтому Хирой и согласился отправиться на другую планету.
Каталан колонизировали всего пару месяцев назад, он был темен и пустынен, воздух ощутимо отдавал прогорклыми травами, но им вполне можно было дышать. Проведя поверхностный анализ, ученые не обнаружили никаких признаков жизни, пометили планету на Карте Колонизации Космоса "пригодной для человечества" и дали добро на колонизацию.
До того, как на Каталан приземлился пористый, как губка, наханг сатенов, больше похожий на уродливый и сильно увеличенный в размерах аналог земного дельфина, чем на средство передвижения, Хирой успел проработать всего-то двенадцать дней.
Он удивительно хорошо запомнил этот день: с утра давали шоколад, настоящий, с Земли, в шуршащей обертке, а днем было запланировано несколько длинных переездов - на Каталане собирались оформить сначала станцию дозаправки на черном Юданском песке, а от нее уже расширять город. Хирою нравилось перевозить оборудование: крупногабаритная грузовая фура на мягких стабилизаторах шла ровно, а за окнами проносилась скалистая, и от того похожая на сказочный сон, чужеродная фауна Каталана, состоящая, преимущественно, из футуристического цвета лишайников и похожих на воздушные шарики на тоненьких "стебельках" деревьев. Только на работу никто из землян в этот день не вышел.
–
До этого никто не слышал, чтобы Игран выражался, но никто не попытался его одернуть. Все были совершенно согласны: им пиздец.
Пиздец на своем родном языке назывался тарнтримааакуунтравристрайл, а на унисе: сатены.
Сути проблемы ни Хирой, ни Игран, ни другие простые рабочие даже не поняли - руководство не спешило делиться ни информацией, ни соображениями, ограничившись одной фразой: "Ждите".
И они ждали.
Где-то там, наверху, в космосе, на планетах или орбитальных станциях, или какой-нибудь замшелой планетке, условно названной "ничьей землей", сильные Обозначенной Вселенной решали судьбу Каталана.
Рабочие жили в неведении, которое нельзя было назвать счастливым. Сначала кончился шоколад, потом начала подходить к концу другая еда. Личной связи с Землей не было, как не было и возможности выйти на планету. Стройка стояла.
Так продолжалось полгода.
Через полгода только начатую стройку снесли, всем рабочим выплатили неустойку в размере среднего полугодового заработка и еще накинули сверху, и вывезли с Каталана на Землю.
Только тогда стало, наконец, известно, что послужило причиной: Каталан оказался отвратительно, неприлично обитаемым. Из-за недостатка времени, или старательности, или по какой угодно причине, он не был исследован досконально, существа на планете не были потенциально опасными, но возможность сосуществования с представителями Земли сводилась к тринадцати процентам, что было недопустимо мало для разрешения колонизации этой планеты. Каталан принадлежал сатенам, и они не хотели его упускать.
Возможно, все решилось бы миром: сатены бы провели закрытую акцию, выгнали людей прицельным пинком и занялись бы колонизацией самостоятельно, но в дело вмешались анжеры, выступив на защите своих протеже. Эффект это принесло скорее отрицательный, чем положительный - тяжба за Каталан растянулась на полгода.
Для многих рабочих эти полгода стали неожиданным оплачиваемым отпуском, и у них не было причин роптать. Для многих, но не для Хироя. Родители и невеста Хироя попали в катастрофу в космосе, редчайшее явление в наши дни, через несколько месяцев после начала тяжбы за Каталан - их шаттл столкнулся с космическим ломом, и с тяжелыми повреждениями на автопилоте сел на Землю.
Все то время, что Хирой провел в "отпуске" на Каталане, его семья умирала в лечебнице на Земле.
Он не застал никого из них.
– Теперь у меня седина в волосах и куча денег, - вздохнул Хирой, делая последний глоток из банки.
– Говорят, сатены планету просто купили. Только черт его знает, у кого - у нас, или все-таки у анжеров. Да и наплевать уже, - снова вздохнул пилот и эмоционально добавил: - Скоты они.
– Анжеры?
– уточнил Муха.
– И анжеры тоже скоты, - согласился Хирой.
– Плевать мне было, на какой планете вкалывать. И на кого вкалывать тоже плевать. Только вкалывать, деньги свои получать, а не сидеть и ждать, когда на голову свалится или благодать, или смерть. Я там чуть не сдох.