Юнга
Шрифт:
— Пожалуйста, — протянул ему вексель Март.
— Извините, — с деланным сожалением ответил приказчик, — но в нашем ломбарде не при…
Все это время Вахрамеев буквально давил его своим взглядом и чем дальше, тем более неуверенной становилась речь приказчика.
— Это мой крест, — негромким голосом, от которого даже у просто стоявшего рядом Витьки по спине разбегались мурашки, прошептал Вахрамеев. — Он должен вернуться к владельцу. Воронин скоро приедет и погасит свой вексель…
По обычно непроницаемому, как у многих азиатов лицу, было видно, что он вот-вот сдастся, но в этот момент в зал
— Отдайте мне мой крест! — не обращая внимания на охрану, глухо потребовал Март. С каждым словом усиливая давление.
Взгляд старика, оказавшегося владельцем ломбарда, встретился с глазами мальчишки, и некоторое время между ними шла борьба. Мир привычно преобразился. Появилась объемная картинка со стороны. Вот только теперь в ней добавилось нечто новое. Он видел, как вокруг его фигуры появился прозрачный кокон из непонятной материи или, скорее, энергии, от которого щупальцами в разные стороны исходит сила.
Ее было много, она вырывалась протуберанцами, растекалась повсюду, захватывая все пространство внутри торгового зала, воздействуя на окружающих грубо, прямолинейно и… неумело. И если одним из них он мог управлять, остальные просто впустую растрачивали его ресурс.
Зато у торговца средоточие силы, находящееся на уровне сердца, смотрелось скорее миниатюрно, этакая светящаяся, но плотная и четко выстроенная под одну единственную задачу структура. Цель которой — защитить хозяина от любого внешнего воздействия. «Я без толку хлещу сырой силой куда попало. Но его мне не продавить. Значит, пока отбой».
Март остановил атаку, признавая поражение, и едва заметно поклонился старику. За науку. И получил такой еле ощутимый кивок головы, скорее даже, движение глаз.
— Если молодой господин желает получить свою вещь, — словно ничего не произошло, невозмутимо заметил Хван, — Ему следует прийти с деньгами. Или прислать человека, у которого они есть!
— Хорошо, — кивнул Март. — В таком случае, я не прощаюсь.
— Как вам будет угодно. Не забудьте забрать расписку и вексель.
— Ах да, конечно… — С досадой отрывисто ответил озадаченный неудачной попыткой воздействия юноша.
— И мой вам совет, — чуть покровительственно и снисходительно довершил свою победу хозяин ломбарда, — попробуйте обналичить его в ближайшем отделении Русско-Корейского банка. Ближайший — в паре кварталов в сторону центра. Мимо не пройдете.
— Еще раз спасибо, — окончательно восстановив самоконтроль, куда увереннее ответил Март. — Обязательно так и сделаю.
— Что это было? — бросился расспрашивать его Ким, как только они покинули ломбард. — Я чуть сам у приказчика крест не выхватил, чтобы тебе отдать! Ты что, одаренный? А почему раньше не показывал? Да не молчи же!
— Сам в шоке, — глухо отозвался раздосадованный неудачей приятель.
Он не просто узнал энколпион. Нет, тот манил его, будто живой. Требовал, чтобы он не оставлял его в этой ужасной и тесной коробке, где он не может чувствовать биение сердца своего хозяина. Было трудно понять, что это: память тела юного Мартемьяна Вахрамеева или побочный эффект его способностей, но разлука доставляла почти физическую
— Тогда почему они тебе его не отдали? — задал резонный вопрос Ким, похоже, не сомневавшийся в могуществе этих самых «одаренных».
— Сил не хватило.
— Говорил я тебе, надо подкрепиться! — наставительным тоном заметил товарищ. — Поели бы вовремя, тогда бы дело точно выгорело!
— Ладно, пойдем, перекусим, — согласился и впрямь почувствовавший зверский голод Март. — Только, давай, чего-нибудь горячего.
— Точно! — с готовностью согласился Витька. — Тогда к тебе силы сразу вернутся.
Оглядевшись, друзья заметили на углу небольшой навес, под которым расположилась еще одна точка местного общепита, претендующая хоть на какой-то комфорт. Готовили там, в отличие от придорожных забегаловок, внутри дома, а для клиентов расставлены лавки и столы.
— Что хотите, мальчики? — по-корейски спросила их улыбающаяся женщина в почти чистом переднике, за которым красовалась деревянная рукоять кухонного ножа внушительных размеров.
— У вас есть лапша по-хайфынски, аджума? [17]
— Конечно.
— А тофу?
— Для вас все найдется.
— И большой чайник Нок-чха [18] .
— А сладкие булочки? — лукаво улыбнулась владелица.
— О! — простонал едва не подавившийся слюной Витька и умоляюще посмотрел на своего друга.
17
Аджума — уважительное обращение к женщине пожилого или среднего возраста.
18
Нок-чха — сорт корейского зеленого чая.
— И сладкие булочки, — обреченно согласился Март.
Если обычная порция лапши в придорожной забегаловке стоила всего пять вон, то здесь этот праздник чревоугодия обошелся в целых сто двадцать. На эту сумму средняя корейская семья могла сытно питаться пару дней, да еще бы и за ночлежку платить осталось, но, видит Бог и все даосские духи, угощение оказалось очень вкусным! К тому же на русские деньги вышло всего 12 копеек.
В отличие от быстро похватавшего еду Вахрамеева, Ким наслаждался каждым кусочком ниспосланной ему пищи. Ловко подхватывая палочками кусочек рамэна, он тщательно макал его в соус, чтобы тут же отправить в рот и пережевывать с блаженной улыбкой. Затем пришла очередь соевого сыра, очень сочного и свежего, а после него маленьких, будто пампушки, булочек с медом, которые он запивал сладким чаем и довольно щурился.
— Вкусно, — со вздохом сообщил он давно поевшему товарищу, с явным сожалением отодвинув от себя чашку.
— Приятного аппетита, — напряженно ответил ему Март, не сводя глаз с ломбарда.
— Что там еще? — поинтересовался Витька.
— Тебе эти люди никого не напоминают? — вопросом на вопрос ответил ему приятель.
От увиденной картины лениво обернувшийся Ким едва не сверзился с лавки.
— Да это же те самые! Которые… и господин директор с ними! Что они там делают?
— То же, что и мы, — хмыкнул Март. — Только у них есть деньги.