Юнгаши
Шрифт:
И Юлий увидел ее.
Мина показалась всего на какой-то миг. Выскочила из-за крутой волны, угрожающе сверкнула мокрыми рогами, шершавой чугунной спиной и скрылась за набежавшим валом.
— Мина!.. Прямо по курсу! — истошно крикнул Юлий, обернувшись к рубке.
И сразу ему стало ясно: ни командир, ни сигнальщик не услышали его.
«Что же ты, Федя, друг! — с досадой подумал Юлий. — Хоть бы ты…»
И он снова увидел мину. Она мелькнула в бурлящей пене метров на двадцать ближе, чем в первый раз. Корабль шел прямо на нее. Еще минута — и… Юлию
Что предпринять? Может, у него пропал голос? Да нет же, ветер, буря… Надо собраться с силами и обязательно поднять тревогу.
— Мина по курсу!!! — в неистовом отчаянии прокричал он и предупреждающе замахал руками.
И тут же почувствовал рывок. Юлия словно кто-то дернул и потянул за борт. Но крепко повязанный на поясе конец троса удержал его.
А катер будто завертелся на месте. Он резко сбавил скорость. И, вдребезги разбивая скулой встречную волну, начал стремительно разворачиваться вправо.
«Дали задний ход и отвернули, — сообразил Юлий. — Значит, они услышали… приняли мой сигнал! Они тоже заметили… Но где же мина?»
Да, где мина? Вахтенный ни при каких обстоятельствах не должен забывать о своих обязанностях. Эта мысль обожгла сознание.
Одним всеохватывающим взглядом Юлий окинул поверхность воды перед катером.
Мина оказалась слева, совсем рядом, в каких-нибудь десяти метрах от борта. Она уже не пряталась — открыто катилась по склону волны прямо на корабль. И расстояние до нее быстро уменьшалось.
— Мина слева! У борта! — не совсем по-уставному доложил Юлий.
И опять обернулся, замахал руками.
Рядом стоял Агейчиков. Когда он появился, Юлий не заметил, но один вид могучей фигуры боцмана наполнил юнгу радостью.
— Держись, братишка! — пророкотал Агейчиков, перекрывая все шумы. — Сейчас мы ее утихомирим.
Юлий по привычке рванулся, хотел встать, но так и остался лежать распластанный у ног боцмана.
Проклятый мороз — намертво приковал к палубе!
— Там она. — Юлий вытянул вперед руку, указывая на пляшущую в воде мину.
— Вижу, — спокойно ответил Агейчиков. — Подстрахуешь меня. Держи крепче!
Боцман подал Юлию страховочный трос, другой конец которого был обмотан у него вокруг пояса.
«Что он хочет делать? — в недоумении подумал Юлий. — Неужели… за борт?»
— Есть, — заученно прохрипел он, принимая конец троса.
Трос был скользкий, мокрый, вырывался из рук. Для надежности Юлий намотал его на ладонь. И с опаской следил за приготовлениями боцмана.
— Да не смотри ты на меня так, будто на погибель провожаешь, — буркнул боцман, присев на корточки. — Не беспокойся, все очень просто. Главное — не упустить момент.
Но Юлий еще не понимал, о каком моменте идет речь. Тревога не сходила с его лица.
Ход корабля заметно замедлялся, однако нос продолжал катиться вправо.
Море, безразличное ко всему, по-прежнему неистово плескалось, и на палубу катера то и дело накатывались потоки воды. Они достигали рубки и там, столкнувшись с броней, взмывали вверх, рассыпались брызгами,
IV
Из-за низких облаков вдруг выглянуло солнце. Его неяркие лучи, скользнув над поверхностью моря, осветили гребни волн. И в этих лучах отчетливее стала видна мина. Ее шершавая спина, ощетинившаяся тупыми отростками колпаков, угрожающе приближалась к борту.
Агейчиков и Юлий не спускали с нее глаз.
— Три метра! — с хрипом выдавил Юлий, подняв на боцмана вопросительный взгляд. Ему стало жарко, он почувствовал, что потеет. Ведь еще один накат — и мина ударит в обшивку корабля.
— Пора, — сказал боцман скорее самому себе, а юнге бросил коротко: — Не робей, все будет в порядке. Трос потравливай.
Юлий ничего не успел ответить. Боцман одним махом соскользнул за борт. Могло показаться, что он неожиданно упал в воду, но это было не так.
В первый момент Агейчиков исчез из вида.
Юлий почувствовал, как натянулся трос, и всеми силами постарался удержать его. Потом из-под скулы катера показалась голова боцмана, окутанная капюшоном капкового бушлата. Всплыл он как раз между миной и кораблем.
И тут очередная волна подхватила мину и понесла ее прямо на боцмана.
«Пришибет Агейчикова», — в страхе подумал Юлий, даже позабыв, что мина угрожает и ему самому, и всему кораблю.
Но расчет боцмана оказался точным. Он, подобно тому как опытный волейболист принимает опасный мяч, принял мину на вытянутые руки и спружинил ее удар. Удерживая смертоносный снаряд на расстоянии, не позволяя ему соприкоснуться с обшивкой, Агейчиков стал продвигаться вдоль борта.
«Хочет увести за корму». Только теперь Юлий полностью разгадал замысел боцмана.
— Трос давай! — Над Юлием склонился комендор носового орудия Палев. Никаких эмоций по поводу того, что происходило, комендор не высказал. Не удивился он и тому, что Юлия прочно приморозило к настилу палубы.
Юлий, в свою очередь, воспринял как должное появление комендора. Он размотал с руки конец страховочного троса и передал Палеву.
— Держи.
— Командир приказал продолжать наблюдение. — Палев наклонился к самому уху юнги. — Такие штучки здесь еще могут повстречаться.
Палев многозначительно кивнул за борт — туда, где Агейчиков вел неравную борьбу с миной. И, бережно неся страховку, пошел по обледенелой палубе к корме. Двигался он осторожно, выверяя каждый шаг.
— Есть продолжать наблюдение.
Юлий проводил Палева тревожным взглядом. «Скажет тоже: штучки», — мысленно удивился он, прикидывая, сколько мин может повстречаться за одну вахту. Число получалось неопределенное — от нуля до нескольких десятков. Неужели еще хоть одна встретится?
Остаток вахты он провел в смутном беспокойстве за судьбу боцмана и нетерпеливом ожидании смены. Ощущение опасности обострило его внимание. Не поддаваясь усталости, Юлий тщательно, метр за метром прощупывал взглядом бесконечную, монотонно набегавшую череду волн.