Юнги (илл. И. Дубровин)
Шрифт:
Лизунов часто уходил с Петушком в лес или на озеро и бродил там целыми днями.
Однажды они появились на делянке. Петушок полной горстью брал из бачка ягоды и отправлял в рот. Он выпячивал живот и ходил вразвалку, увешанный кистями черемухи и рябины. Вид у него был такой, что сразу можно догадаться: ничего-то он не боится, все ему нипочем.
Николай подошел к Гурьке и протянул ему ветку рябины. Гурька отщипнул несколько ягод,
— Цыбенко не боишься?
— А чего его бояться? Не съест. Судить нас все равно не будут. Года у нас маленькие.
Гурька посмотрел на высокого, кривоногого Лупало, и тот, как бы отвечая на этот взгляд, сказал, растягивая слова:
— Судить не будут. Мы — юнги. Присяги мы
не принимали. И вообще, дети. Ха-ха-ха! Понятно?
Лупало смеялся густым басовитым смехом.
Тонко и заливисто, закинув назад голову и еще больше выпятив живот, ему подпевал Петушок:
— Хи-хи-хи!
Юнги молча смотрели на хохочущего Лупало и заливавшегося в неудержимом смехе Петушка.
Гурька заметил, что его одного угостили ягодами, и ему почему-то стало стыдно. Он повертел в руках ветку с пламенеющими ягодами рябины, швырнул ее на землю и сказал:
— Мы тут работаем, а вы ягодки собираете?
Что мы — ишаки за вас батрачить?
— А вы не батрачьте, — сказал Лупало.
–
Работайте, но сочетайте полезное с приятным. Надо же отдохнуть, местным краеведением заняться. Ха-ха-ха!
— На фронте так говорят?
— Так то на фронте, — сказал Николай.
–
Здесь не фронт. Зачем нас привезли сюда?
Гурька усмехнулся:
— Ягодки собирать.
Лупало бросил в широко открытый рот горсть ягод и, подойдя вплотную к Гурьке, вызывающе спросил:
— А ты что тут за начальник выискался? Выслуживаешься? Все равно в адмиралы не попадешь! На фронте!… Стучи топором, если тебя тут
вместо дятла поставили, а в чужие дела не суйся.
— А ты чего привязываешься? — возразил Гурька Лупало, меряя его взглядом. — Думаешь, напугаешь?
Николай примирительно сказал:
— Ладно! Чего ты в самом деле? Не хочешь ходить в лес — не ходи. Никто тебя силой не тянет.
— Ну и уходите отсюда!
— А мы отдохнуть тут желаем, — сказал Лу пало и уселся на ствол поваленной сосны. — Попробуй, прогони. Ха-ха-ха!
— Тебе еще влетит, — сказал Гурька Николаю. — Вот подожди, увидишь, как влетит. Выгонят из школы и правильно сделают.
— Выгонят, выгонят!… Посмотрим еще…
— Да на фронте тебя расстреляли бы как дезертира и предателя.
— Но-но — поднялся Лупало. — Поосторожней! Расстреляли бы!… А если будешь капать…
Подскочивший к Гурьке Петушок зашептал:
— Брось, Гурька. Не связывайся. Изобьет.
— Пускай попробует, — ответил Гурька и стал заколачивать в плаху клин.
15
Ваня Таранин был спокойный и несколько замкнутый мальчик. Он отличался большой аккуратностью. Рабочая форма на нем всегда была чистой: умел беречь обмундирование
Командир роты старший лейтенант Стифеев после обхода палаток в числе лучших коек всегда называл койку Ивана Таранина. За образцовую опрятность и аккуратность он объявил Таранину благодарность перед строем.
Но рабочая форма — это все-таки рабочая форма. Если брюки немного широки в поясе, то этот недостаток устраняется при помощи брезентового брючного ремня. Он прочно закрепляет их.
Полотняная рубашка тоже иногда оказывалась великоватой. Но морской ремень с бляхой помогал навести порядок и здесь.
Другое дело — выходная форма: черные суконные брюки, синяя шерстяная форменка с воротничком. Если командование мирилось с недостатками в подгонке и этой формы одежды, то юнги никак не могли согласиться с тем, чтобы на них что-нибудь сидело не так, как положено.
Бушлат длинен и мешковат. Брюки внизу узки. Воротничок и тельняшка бьют в глаза свежестью — их хозяин совсем еще молодой моряк и ничего не испытал в морской жизни.
У моряков есть свои славные традиции, благодаря которым они снискали себе известность людей неустрашимых, привыкших бороться со стихией, стойких в бою, крепких в дружбе. И как только молодой человек оденет морскую форму, так все эти качества он считает неотъемлемой частью своей натуры. Так уже повелось. И поэтому форма для моряка — далеко не последнее во всей его жизни дело. Каждая деталь его формы — овеянный романтикой символ. Бескозырка с ленточками! Это же не фуражка или какая-то там шляпа. Муаровая с черными полосками гвардейская ленточка! Это слава, доблесть, геройство! А что написано на этой ленточке? Когда-то, очень давно, уходя в море, матросы писали на ленточке имя своей любимой. Теперь по надписи на ленточке можно определить, к какому именно отряду моряков принадлежит хозяин бескозырки.
А воротничок! Три скромные белые полоски на синем поле. Некоторые думают, что синий цвет воротничка и белые полоски на нем просто обозначают море и что-то вроде волн или пены. Пусть же знают несведущие люди: дело не просто в море. Три белые полоски — это символ трех великих побед русского флота под Чесмой, Синопом и Гангутом!
Тельняшка! Тоже символ! Символ морской души, всего лучшего, что заложено в ней. Моряк идет воевать на сушу, расстается с родным кораблем, с бушлатом и даже бескозыркой. Надевает на себя брюки, шинель, гимнастерку и металлический шлем сухопутного солдата. Но тельняшку он никогда не снимает.
Форменка, бушлат, брюки — все сидит на моряке по-особенному. Моряка издалека видно. На моряка все смотрят. И моряку совсем не все равно, как на нем сидит флотское обмундирование. У моряка душа не на месте, если в форме нет порядка. Традиции в Военно-Морском Флоте — великое дело! Они есть даже у каждого флота и флотилии. И опытный, много служивший моряк, даже не глядя на надпись на ленточке, а только по тому, как сидит бескозырка, сможет отличить североморца от балтийца, тихоокеанца от черноморца.