Юность Барона. Потери
Шрифт:
– Идиотство какое-то! – возмущенно резюмировал Володя, зашагивая в кабинет.
– А собственные оценки действий руководства советую держать при себе! – полетело ему вдогонку сердитое.
Кудрявцев стремительно прошел к своему столу, достал из портфеля конфетную коробку, швырнул ее в мусорную корзину и, не произнеся более ни слова, столь же стремительно удалился. Эдаким, как пелось в некогда популярном романсе, «нежданным ураганом».
– Что это было, Михалыч? – потрясенно спросил Пашка.
– А что такого? –
– Так выбрасывать-то зачем? Отдал бы друзьям.
– Хочешь – забирай.
– И заберу. Мы люди небрезгливые. Очень даже кстати получилось – и Полинке моей как бы презент, и тратиться не нужно… У-уу, шоколадные! Дорогущие небось?
Хромов вполуха внимал привычной трепотне Ярового, а сам размышлял о том, что выброшенные конфеты – это хороший знак. Похоже, разговор с Кудрявцевым он выстроил правильно. Сейчас тот, на взводе да на эмоциях, добредет до ближайшего кабака и, бог даст, нажрется в одиночку и в хламину Завтра – суббота. Так что будет достаточно времени и проблеваться, и проспаться. А там, глядишь…
К слову, именно так в подобной ситуации сам бы Михалыч и поступил. Потому как – водка и время лечат. Разумеется, если только с первым не подзапустить, а со вторым – не спешить.
Вот только надеждам, они же прогнозы, Хромова не суждено было сбыться. Потом, когда последовательно произойдет целая череда событий и роковых случайностей, Михалыч станет мучительно заниматься самоедством и корить себя за то, что в этот вечер не взял Кудрявцева под плотный и полный контроль и не напоил его собственноручно.
Ну да всяк умен, да задним умом…
Выскочив из кабинета, Володя первым делом рванул отнюдь не в кабак, а по лестнице двумя этажами выше.
Прямиком в служебные кулуары капитана Иващенко.
Бесцеремонно ворвавшись в которые, прямо с порога нервно выпалил:
– Валентин Сергеевич! Это правда, что инженер Алексеев арестован?
– Во-первых, сядь, отдышись и успокойся. А то брызги твоих слюней ажио сюда долетают… Вот, молодец. И запомни на будущее: хорошо молчать труднее, чем хорошо говорить…
После печально памятных, авторства Ежова, зачисток аппарата госбезопасности вакантные места в оперативных подразделениях управления пришлось замещать сотрудниками с минимальным стажем и опытом работы. Большинство из них по тем временам были людьми неплохо образованными, однако отсутствие профессионального опыта сказывалось. По этой причине Иващенко, как один из немногих уцелевших зубров, проживший бурную и пеструю жизнь профессионал, считал своим долгом упорно воспитывать вверенный ему контингент. К слову, в смурные и кровавые годы репрессий персонально Валентина Сергеевича именно его профессионализм, похоже, и спас. В конце концов, надо же было
– …А теперь второе. Отвечая на твой, Володя, вопрос – да, правда.
– Но почему?
– А это уже третье. Пока мы плели кружева вокруг, будь оно неладно, семейства крестных и крестников, Томашевский взялся решить вопрос радикально и задавить сразу двух зайцев. И, хошь не хошь, какая-никакая логика в этом его решении имеется.
– Да нет здесь никакой логики! Просто по-иному работать не умеем. Кроме как хватать человека и трясти как грушу, вынуждая подписать то, что ему загодя насочиняли.
– Алё! Ты, часом, не того? Не зарапортовался? У меня такое ощущение, что длительное пребывание в компании Гиля пагубно отразилось на твоих умственных способностях. Что называется: с кем поведешься, от того и… понесла.
– Извините, Валентин Сергеевич. Я… я погорячился.
– Именно. Тебя захлестывают эмоции, а это неправильно. Так вот, повторюсь, арест Алексеева – мера хоть и жестокая, но вынужденная. И, в рамках поставленной нам Москвой задачи, вполне оправданная.
– И чем же она… оправдана?
– Я уверен, что Алексеев не имеет никакого отношения к ЧП на Сортировке. Думаю, и Томашевский это понимает. Но! Пока тянется следствие, инженер останется сидеть в предвариловке. И эту карту москвичи вполне могут разыграть, чтобы отстранить Гиля от работы в гараже особого назначения. Как человека, которого подозревают в причастности к диверсии. Улавливаешь суть?
Кудрявцев мрачно кивнул:
– Пока старый большевик является личным шофером Микояна, вплотную заниматься им не с руки? Но, если его отстранить от должности, Гиль перейдет в статус простого смертного?
– Во-от! Можешь ведь, когда захочешь, подключить серое вещество. На этом всё: от разработки Тиля я тебя отцепляю. Считай – отмучился. Жаль, конечно, столько времени потратили впустую. Да и денег казенных: один только санаторий в копеечку влетел. Нуда отрицательный результат… Опять же – какой-никакой психологический портрет Тиля ты составил. И одним лишь этим чутка облегчил москвичам жизнь. Нарисуется в обозримом будущем Гиль в Питере снова – что ж, восстановим подходы. Но по состоянию на сегодняшний день, это, слава богу, не наши проблемы.
– И все-таки я считаю, что это неправильно – прерывать разработку, после того как…
– Я сказал – всё! – рявкнул Иващенко. – И добавил, уже более спокойно: – Не бери в голову, Кудрявцев, каждый должен свой маневр знать… И вообще: не знаю, как тебе, но лично у меня эта история с Гилем уже в печенках сидит. Поверь моему слову, его все едино в оборот возьмут – с нашей ли помощью, без нашей ли. Так вот по мне, лучше без нашей. Улавливаешь?
– Кажется, да.
– Но учти! Этого я тебе не говорил!..