Юность Пикассо в Париже
Шрифт:
Карлоса эти слова потрясли. Он понял, что она хочет этим сказать.
– Что ты несешь?
– То, что слышал…
Он схватил Анну за горло и сжал его, больше не желая слышать ее мерзких речей. Ему хотелось заставить ее замолчать раз и навсегда.
– Скажи, почему ты так говоришь о Пабло?
Анна оттолкнула от себя Карлоса. Повисло молчание. Потом в безжалостных глазах Анны возникло выражение нескрываемого презрения.
Она вскочила с кровати, схватила со столика бутылку, налила стакан до краев и стала пить, зло глядя на Карлоса.
–
Карлос недоверчиво, в упор посмотрел на Анну. Его большие карие глаза стали еще больше и начали наполняться слезами.
– Я не верю тебе. Он не…
А мстительная Анна спокойно, расчетливо продолжала:
– Это случилось в студии, когда я пошла искать тебя. Он умолял меня позировать ему обнаженной.
А потом у нас была безумная любовь на полу, и снова, и снова – да, Карлос, как у зверей!
Голову Карлоса пронзила жуткая боль, и он крикнул:
– Нет! Я не желаю больше этого слышать!
Он открыл шкаф и достал оттуда маленький пистолет. Анна, увидев блеск металла, испугалась, попятилась в ужасе от мысли, что зашла слишком далеко.
– Нет, Карлос, не надо! Я только пошутила…
– Пошутила?.. – пробормотал обезумевший Карлос. – Нет, я думаю, это не шутка!
Пылая яростью, он ринулся вон из комнаты, раздираемый рыданиями.
– Нет, Карлос, остановись!.. – кричала ему вслед Анна, высунувшись в коридор. – Что ты задумал?
Но ответом ей был только звук торопливых шагов: Карлос кинулся вниз по лестнице и выбежал на улицу.
Глава 19
Из двух зол
Спустя некоторое время Карлос вбежал в соседний многолюдный бар «Рю Азюр». Одну руку он держал в кармане пальто, сжимая в ней пистолет. Возбужденный, взъерошенный, он старался хоть что-то разглядеть в дымном воздухе бара и наконец нашел Хайме Сабартеса, который вместе с приятелями стоял в конце барной стойки. Молодые люди болтали и что-то пили.
Хайме заметил Карлоса и помахал ему рукой, приглашая присоединиться к компании, но ответа не получил. Карлос направился в другой конец бара и заказал абсент: ему хотелось побыть одному. Он залпом осушил стакан и заказал еще порцию. Хайме сразу же понял, что Карлоса что-то мучает. По его изможденному лицу лились слезы, и он как-то странно, криво улыбался.
Хайме подошел к нему, чтобы узнать, что случилось.
– Карлос, дорогой мой, в чем дело? Я еще никогда не видел тебя таким. Снова Анна?
Но Карлос молчал.
– Ну же, Карлос, ты должен мне все рассказать. Мы ведь друзья, разве нет? А вдруг я смогу помочь?
Карлос продолжал молчать, уставившись на картину с возлежащей обнаженной женщиной, висевшую над барной стойкой. Затем он
– Боже мой… Нет! – пробормотал Хайме и в ужасе отпрянул. Все вокруг увидели оружие, повисла глухая тишина. – Что ты делаешь? – воскликнул испуганный Хайме.
– Где Пабло? – спросил Карлос, оглядывая помещение.
– Пабло – твой друг, о чем ты говоришь?.. Он никогда не делал тебе ничего плохого! – уговаривал Хайме.
Карлос был явно не в себе: он то смеялся, то рыдал. Затем с отрешенной улыбкой он пристально посмотрел на Хайме, быстро приставил револьвер к своей голове и нажал на курок… БАХ!
Струя горячей красной крови брызнула на Хайме и на нескольких испуганных посетителей бара, которые стояли рядом [20] .
20
Автор несколько переосмыслил сюжет. Девушку, из-за которой Касагемас покончил жизнь самоубийством, звали Жерменой. Пикассо не был в такой степени замешан в этой любовной истории. На момент гибели друга его не было в городе, а жить с Жерменой он стал только после смерти Карлоса ( прим. ред.).
Залитый кровью Карлоса, Хайме, как безумный, растолкал всех, пробираясь к выходу, и побежал в галерею Воллара.
В это время как раз подходила к концу вторая выставка Пабло. Покупатели и коллекционеры покидали зал – Хайме с трудом протолкнулся сквозь их плотную толпу. Он отыскал Пабло, подошел к нему и стал шептать ему на ухо. Пабло вдруг отшатнулся и, широко раскрыв глаза от ужаса и затряс головой, не веря тому, что услышан.
– Это правда! – сказал Хайме.
Пабло выглядел так, будто его ударили по черепу кувалдой. Он упал на колени, сжал руками голову и, не скрываясь, заплакал.
– Карлос… Нет!.. Карлос!!! – кричал он в отчаянии.
Хайме обнял Пабло, желая утешить его, и они оба зарыдали, стоя на коленях на полу.
Глава 20
Cоболезнования
Деревянная табличка на сером тусклом викторианском фасаде гласила: «Похоронное бюро Левого Берега».
Пабло и несколько его друзей небольшой группой стояли в вестибюле. Хайме и Макс, взяв Пабло за руки, поддерживали и успокаивали его. Он, казалось, был совершенно оглушен горем.
– Пабло, наша очередь с ним проститься, – сказал Хайме. – Я должен предупредить тебя: его лицо изуродовано. Может, не надо тебе ходить?
Макс посмотрел на Хайме.
– Пожалуй, я отведу Пабло в кафе и мы там немножко выпьем, а?
Внезапно Пабло, будто выйдя из транса, спокойно сказал:
– Нет, я останусь. Я хочу побыть с ним. Один.
Друзья согласно кивнули, и Пабло направился в соседнюю комнату.
Там, у открытого гроба Карлоса, тихо молился дон Луис.