Юность Розы (сборник)

Олкотт Луиза Мэй

В один из таких дней она сидела за домом под большой яблоней. Перед ней на роскошном лугу крестьяне косили траву, а она любовалась этой живописной картиной. Слева грациозно извивалась в зелени небольшая речка, справа возвышался холм, озаренный лучами солнца, а над головой простирался лазоревый свод небес. Маленькая Дульче, утомленная игрой, заснула поблизости в копне сена, устроив в ней уютное гнездышко. Роза, прислонясь к старому дереву, погрузилась в мечты, отложив шитье. Мечты эти, вероятно, были приятны, потому что лицо девушки стало необыкновенно

спокойным.

Она так ушла в себя, что не обратила ни малейшего внимания на летевший по долине экипаж, за которым клубилось облако пыли. Стук колес заглушил приближающиеся шаги. Она всматривалась в отдаленный холм, когда совсем рядом возник загорелый улыбающийся молодой человек, заставивший ее вскочить и весело воскликнуть:

– Мэк? Откуда? Вы что, с неба свалились?

– Нет, с вершины горы Вашингтон. Как вы поживаете?

– Прекрасно. Может, пройдете в дом? Сваливаться с гор довольно утомительное занятие.

– Нет, благодарю вас, я уже повидался с миссис Аткинсон. Она сказала мне, что тетя Джесси с сынишкой поехала в город, а вы сидите на старом месте. Я и пришел прямо сюда, и буду отдыхать тут, если позволите, – сказал Мэк, кладя сумку и устраивая себе сиденье из сена.

Роза с удовольствием наблюдала за его действиями:

– Это уже третий сюрприз с тех пор, как я здесь. Сначала к нам неожиданно приехал дядя, потом Фиби с Арчи и, наконец, вы. Как прошло ваше путешествие? Я слышала от дяди, что вы уезжали.

– Отлично! Я целых три недели провел под самыми небесами, но все-таки спустился на землю и заехал сюда по дороге домой.

– Что ж, судя по вашему виду, пребывание на небесах пошло вам на пользу. Вы загорели, но выглядите бодрым и веселым. Вот уж не думала, что вы станете лазить по горам, – Роза с удивлением вглядывалась в двоюродного брата и не могла понять, отчего он выглядит таким красивым, несмотря на синюю фланелевую куртку и пыльные сапоги. Он, казалось, напитался силой гор, на которые восходил, и дышал свежестью лесов – так на нем отразились дни, проведенные без забот на воздухе, под теплыми лучами солнца.

– Скалолазание полезно для меня. По дороге сюда я выкупался в речке и одевался в таком местечке, где могла бы жить нимфа Сабрина, воспетая Мильтоном, – сказал он, откидывая назад мокрые волосы и вправляя в петлицу букетик пунцовых цветов.

– Вы случайно там с ней не встретились? – сострила Роза, зная, как кузен любит пошутить.

– Я нашел ее здесь, – и он слегка поклонился.

– Это очень мило, и я верну вам комплимент. Вы с каждым днем становитесь все более и более похожи на дядю Алека, так что я стану называть вас Алек Младший.

– Не думаю, что Алек Старший этому обрадуется, – Мэк, вопреки ожиданиям, вовсе не выглядел польщенным.

– Но вы в самом деле очень на него похожи. Только у него лоб широкий и покатый, а у вас высокий и округлый. А вот если бы вы сбрили бороду и отпустили длинные волосы, то были бы вылитый Мильтон, – прибавила Роза, уверенная, что уж это ему точно понравится.

При этих словах Мэк

расхохотался от души. От его смеха метнулась в сторону испуганная белка и проснулась Дульче.

– Ах вы, неблагодарный! Ничем вам не угодишь! Когда я говорю, что вы похожи на самого лучшего человека на свете, вы пожимаете плечами, а когда сравниваю с великим поэтом – смеетесь. Как видно, вы стали слишком самолюбивы, Мэк, – и Роза рассмеялась, довольная веселым настроением кузена.

– Если это так, то в этом виноваты вы. Могу ли я стать похожим на Мильтона? Разве только ослепну в один прекрасный день, – он немножко посерьезнел при этой мысли.

– Однажды вы сказали, что человек способен стать всем, чем захочет, если только приложит старания. Так почему бы вам не сделаться поэтом? – спросила Роза, радуясь, что может поймать брата на слове.

– Я собираюсь стать доктором медицины.

– Но вы можете быть и тем и другим. Вы же знаете, что были доктора – поэты.

– Вам бы этого хотелось? – спросил Мэк, серьезно ожидая от нее ответа.

– Нет, я бы желала, чтобы вы выбрали что-то одно. Мне все равно, что именно; но вы должны стать знаменитым в той области, которую изберете. В отношении вас я крайне честолюбива, а потому настаиваю: станьте гением! Мне кажется, что ваша уникальность уже начинает проявляться, и мне любопытно, что из этого выйдет.

Глаза Мэка заблестели от ее слов, но он не успел ответить. Тоненький голосок вмешался в их беседу: «Тетя Роза!» Он обернулся и увидел Дульче, которая сидела в своем гнездышке и, вытаращив глаза, разглядывала его синий костюм.

– Ты не узнаешь своего рыцаря? – он ласково протянул ей руку, потому что девочка сомневалась: друг это или посторонний.

– Это Мэк, – успокоила ребенка Роза, и девочка сразу потянулась к нему и поцеловала, как всегда.

– Я привез ей игрушек, и она получит их сейчас в благодарность за поцелуй. Я не ожидал такого милостивого приема от нашего робкого мышонка, – Мэк был тронут, поскольку знал, как Дульче скупа на ласки.

– Она вас прекрасно помнит. Я всегда ношу с собой альбом с фотографиями. Когда очередь доходит до вашего портрета, она всегда целует его. Я не хочу, чтобы она когда-нибудь забыла своего первого друга, – пояснила Роза, очень довольная своей воспитанницей.

– Первого, но не лучшего, – Мэк доставал из сумки обещанные игрушки и выкладывал их на сено перед зачарованной девочкой.

Это были не книжки с картинками и не сладости, а причудливые семена, нанизанные на длинные ветки, желуди, еловые шишки, блестящие камушки, голубые птичьи перышки, гнездышко из мха с белыми камушками вместо яичек.

– Добрая мать-природа знает, что любят дети, и везде у нее много таких игрушек наготове, нужно лишь научиться их замечать.

Предоставив девочке забавляться своими новыми сокровищами, Мэк принялся дальше рыться в своей сумке. Он выложил оттуда две или три книги. Роза подняла одну из них и открыла в том месте, где была вложена маленькая бумажная закладка.