Юные умельцы дома
Шрифт:
Выспавшись, поднялся Антти Сучок и отправился с новыми силами дальше и, дойдя до купеческого дома, отдал письмо домочадцам. Хозяйка взяла в руки послание и прочитала его вслух, чтобы все слышали. Странным показалось домашним такое повеление, но, убедившись, что письмо написано хозяином, не посмели они ослушаться и отдали хозяйскую дочь в жены Антти Сучку, а старую Чернявку повесили на растущей у дома березе, как и было в письме велено.
Прошло несколько недель, и вернулся сам хозяин домой. Еще издали увидел он, на березе кто-то висит. Решив, что это Антти, обрадовался торговец и, стегнув коня плеткой, сказал
Но хватило у купца ума не показать своей злобы. Расспросил он тихонечко жену и узнал от нее, как было его письмо переделано и как по этому подметному письму стал Антти его зятем. После этого пошел хозяин к Антти и заговорил с ним:
— Стал ты моим зятем и со временем унаследуешь мое состояние. Но надо тебе это богатство заслужить делом. Я всю жизнь свою гадал, какое поприще для человека самое счастливое, и стал наконец купцом, но устал я от торговых забот и хотел бы узнать, чем бы мне на старости лет заняться. Отправляйся-ка ты в Похъелу и спроси там у старухи Лоухи, где человек свое счастье найти может. Как разузнаешь, сразу же домой возвращайся.
Не ожидал Антти подвоха, согласился просьбу тестя выполнить, не зная, что тот погибели зятю желал. Взял парень посох в руку и отправился в путь.
Шел Антти, шел какое-то время, и уперся в высокую гору, скалу Хийси. На вершине горы стоял страшный с виду и огромный ростом великан, головою поддерживающий тучи, а в шляпе его восемь ветров гнездо свили. Заметил великан путника и спрашивает ласково:
— Куда, сынок, путь держишь?
— Иду я в Похъелу, выведать у старухи Лоухи, где человек свое счастье искать должен, — отвечает Антти.
— Возьми-ка, добрый человек, и от меня поручение, — сказал великан, — есть у меня сад, в котором прежде зрели прекрасные плоды, а теперь все плесенью покрывается. Спроси у старухи совета, как мне сад исцелить, дам тебе за это своего лучшего жеребца в дорогу.
— Ладно, узнаю, — ответил Антти, взял у великана коня и отправился в путь.
Проехал он сколько-то по дороге и вдруг слышит ужасный грохот, и задрожала земля у него под ногами. Удивившись, поскакал он во весь дух вперед и скоро оказался перед большим каменным дворцом. Там увидел Антти странные вещи: стоит на ступенях крыльца огромный великан с большущим ключом в руке, дует в замочную скважину и пытается дверь открыть. Но поскольку ключ в замок входить не хочет, бьет великан в сердцах кулаком по двери, да так, что грохот по всей округе разносится и дворец дрожит до самого основания.
Увидав, в какую переделку попал, сперва испугался Антти Сучок до смерти, даже штаны на ногах у него задрожали, но, привыкнув немного к грохоту, снова осмелел и приблизился к великану, чтобы с ним поздороваться. Тот хоть и разозлен был до крайности, но, услышав приветствие, повернулся к Антти и спросил:
— Куда, сынок, направился?
— В Похъелу еду, — сказал Антти. — Хочу узнать у старухи Лоухи, где человеку счастье свое искать.
— Ну раз ты туда направляешься, — сказал великан, — возьми и от меня поручение. Узнай у старухи, куда ключ от моего дворца подевался, — никак не
— Что ж, мне спросить нетрудно, — ответил Антти, попрощался с великаном и дальше отправился.
Быстро помчался Антти на подаренном великаном коне и скоро увидел перед собой третью каменную гору, в которой тоже было жилище исполина. На скале стояла огромная сушина, а на ее вершине сидел великан с длинным копьем в руке. Под сушиной горел большой костер, и великан жарил на нем насаженного на копье целого лося. Заметил он приближающегося всадника и заговорил с ним:
— Подходи, сынок, поближе да отведай со мной жареной лосятины!
Антти, у которого живот от голода сводило, долго не раздумывал и въехал на своем скакуне на гору, где готовилось на костре жаркое. Наевшись вдоволь лосиного мяса, собрался было парень дальше ехать, но сидящий на дереве великан удержал его такими словами:
— Куда ты так спешишь, куда путь держишь?
— В Похъелу еду, — ответил Антти, — хочу у Лоухи узнать, где человек свое счастье найдет.
— Ну раз ты туда направляешься, — сказал великан, — разузнай, почему мне весь век свой на сушине сидеть приходится. Иногда удается мне лося или другого какого зверя копьем своим достать, но, когда не дает мне лес добычи, чуть не помираю я с голоду.
— Ладно, спрошу я о твоем деле, — сказал Антти и, поблагодарив великана за угощение, вскочил на коня и поскакал дальше.
Сколько он ехал, неведомо, но встретилась на его пути широкая река. У берега качалась маленькая лодочка, а в лодке старая, костлявая старуха с веслом под мышкой. Увидел Антти, что другого пути через реку нет, и обратился к сидящей в лодке старухе с просьбой:
— Нельзя ли путнику на вашей лодочке на тот берег переправиться?
— Это можно, — отвечает старуха, — как ближнему не помочь. Да где же ты коня своего оставишь?
— Трава здесь растет хорошая, тут на бережку и оставлю, а на обратном пути заберу, — сказал Антти Сучок, привязал коня, а сам забрался в старухину лодку.
По пути через реку заговорила старуха с путником, спрашивает у него:
— Это откуда же ты, парень, и зачем в наши дальние края пожаловал?
— Так и так, — говорит Антти, — направляюсь я в Похъелу к старухе Лоухи, спросить у нее хочу, где человек свое счастье найдет. Далеко ли мне еще идти?
— Близко уже дом Лоухи, — отвечает старуха, — к концу твоя дорога подходит. Как сойдешь на берег, иди все время прямо, скоро и придешь в Похъелу. А как до места доберешься, спроси, добрый человек, и о моем деле — почему мне вот уже сорок лет приходится путников через эту реку перевозить. Устала я от этой службы, хочу на старости лет от нее избавиться.
— Хорошо, бабушка, узнаю, — ответил Антти Сучок, поблагодарил старуху за помощь, сошел на берег и дальше пешком отправился.
Недолго ему пришлось идти, как появились уже возделанные поля, а скоро и усадьба показалась. По старухиным словам понял Антти, что это и есть дом Лоухи, поднялся он по склону на двор и вошел в избу.
Хозяйки дома не оказалось, только дочка ее в избе была, месила на столе тесто. Антти, войдя в дом, поздоровался с девушкой и присел на лавку. Помолчав для приличия, стал он о хозяйке расспрашивать — где, мол, она есть.