Юрий Гагарин. Один полет и вся жизнь. Полная биография первого космонавта планеты Земля
Шрифт:
В общем, чего только не продавали на площади! Продавали семечки, отмеряли гранеными стаканами или маленькими стаканчиками. Но прежде чем купить семечки, их пробовали. Торговки не возражали – так уж принято было. Были и тыквенные семечки. Пишу о еде, потому что есть постоянно хотелось.
Рабочие с ГЛЗ (Государственный Люберецкий завод) приносили для продажи дрова (обрезки досок и чурбачки). Целый ряд торговок предлагали „кофе“ (из желудей) и „какао“ (из шелухи от очистки зерен). Бабушки варили дома „питье“. Заливали в утепленные чайники и приносили на площадь. Зазывали покупателей: „Кому горячий кофий!“, „Покупайте сладкая какава!“. Для сладости использовали не сахар, а сахарин. Тут же можно было купить вареную картошку с укропом, лепешки. Девчонки и мальчишки жевали жмых (остатки семян масличных растений после выжимания из них масла), чаще из подсолнечника.
Сейчас зайдешь в магазин – какого мороженого только нет, на любой вкус! А раньше мороженое умельцы делали дома. Торговали из бачков, наполняя ложкой приспособление, в которое вначале клали вафельку, затем сверху – другую и выдавливали. По форме мороженое было круглое. Позднее появилось с вафлями и в бумажной обертке, и продавцы носили его в ящиках с сухим льдом. Рекламировали так: „Мороженое „Мишка на Севере“ и для присказки добавляли: „Машка на Юге“.
Недалеко от площади, где сейчас дома № 5, 7 по улице Волковской, располагался старый рынок. Неверно называют книжный базар старым рынком, это уже второй. Когда закрыли малаховский рынок, то привокзальная площадь была еще более многолюдной. И здесь стали продавать костюмы, платья, пальто (лицованные-перелицованные).
Были и развлечения на площади. Обдуряли народ картёжники, умело жульничали и приговаривали: „Как туз, так и денег картуз“. Были и всевозможные рулетки, веревочки с петлями. Люди играли и надеялись выиграть, но чаще проигрывали. На площадь народ приходил не только чтобы купить или продать, но и чтобы встретить знакомых и даже послушать музыку. Продавали здесь патефоны и граммофоны. Крутили довоенные пластинки. Играли на гармошках, баянах, аккордеонах, привезенных из-за границы.
Хотелось людям иметь хоть какую-нибудь отдушину в жизни. Тяжело жилось – много было нищих, инвалидов. Они просили милостыню: „Подайте копеечку на пропитание“. Сердобольные подавали, хотя сами испытывали нужду. ‹…›
Так что площадь в городе имела большое значение“».
Здание Люберецкого ремесленного училища № 10 и по сей день находится по адресу: Октябрьский проспект, 136 (на пересечении проспекта с Комсомольской улицей). Отсчет его истории принято вести с 4 декабря 1922 года, когда был выпущен первый учебный план для профессионально-технических курсов, учрежденных завкомом завода сельхозмашин. Через три года курсы превратились в группу фабрично-заводского обучения, а в 1940 году наконец-то было открыто и само училище.
Хотя время было трудное и голодное, учащиеся сразу почувствовали опеку государства: каждому бесплатно предоставили койко-место в общежитии, трехразовое питание и форменную одежду. Обедать ходили группами в столовую соседнего весового завода. После голодных военных лет каша с маслом и мясные щи казались вчерашним детям «царской едой». Литейщикам с учетом вредности их специальности ежедневно дополнительно выдавали 15–20 г сливочного масла и по стакану молока.
Общежитие было одноэтажным, барачного типа: здесь квартировали не только учащиеся, но и преподаватели. В комнатах жили по 15–16 человек; кровати были обычные, пружинные, не двухъярусные; матрацы набиты морской травой; там же общий стол, табуретки и тумбочки. Юрий Гагарин описывал быт общежития в радужных тонах: «Жили мы между собой мирно, дружно. Во всём был порядок: вставали и ложились одновременно, вместе ходили в столовую, ‹…› вместе бегали в кино и на стадион, находившийся тут же под боком, в зеленой раме тополей». Однако любому, кому приходилось скученно жить в компании разновозрастных сверстников, известно, что поначалу неизбежен период притирки, сопровождаемый выявлением лидеров и построением своеобразной иерархии. О том, как это происходило в Люберцах, Лидии Обуховой рассказал завуч Владимир Ильич Горенштейн (цитирую по книге «Вначале была Земля», 1973): «Сообщество шестнадцатилетних, прежде чем стать коллективом, обязательно проходит период вольницы. Общежитейские спальни превращаются в ватаги; комната идет на комнату. ‹…› И в первый же год было у них генеральное сражение с парнями по второму году обучения. Второгодники хотели главенствовать и добивались этого методами откровенного насилия: они становились цепью в узком проходе и ловкими движениями срывали пояса у новичков. Пояса были на защелке под крупной металлической бляхой; раздавался быстрый лязгающий звук – и противник оказывался распояской, в виде, абсолютно унизительном для мужского достоинства! Случалось всякое. ‹…› Даже скоропалительная „забастовка“ из-за невыданных спецовок. Заупрямившиеся ребята решили
Все эти молодежные проблемы умело решал воспитатель общежития Владимир Александрович Никифоров. В качестве превентивной меры он запретил какую-либо деятельность в здании после 22:15 и выключал комнатное освещение, чтобы предотвратить нарушения режима. Впрочем, тем, кто обучался в вечерней школе, он позволял делать домашние задания в общем коридоре.
В этой непростой ситуации Юрию Гагарину повезло найти верных друзей в первые же дни после поступления. Ими стали Тимофей Андреевич Чугунов и Александр Егорович Петушков. Их сблизили общность происхождения (Смоленская область) и сходство биографий (война, оккупация, два потерянных года). Они и жили вместе, и развлекались вместе, и даже вечернюю школу рабочей молодежи посещали вместе.
Обратимся к воспоминаниям Тимофея Чугунова:
«Койка Юры и моя стояли рядом в углу от окон. До безумия были рады первому жилью вдали от родителей. Здесь нам предстояло прожить два года. Общежитие – одноэтажное деревянное здание. Расположено оно рядом с заводом имени Ухтомского.
Во дворе общежития стояли спортивные снаряды. Уже в первый день Юра с ребятами из нашей комнаты испробовали свои силы на перекладине и брусьях. Саша Петушков крикнул Юре: „Не упади с брусьев головой вниз, голова нужна для учебы!“ С этого времени Юра и я познакомились с Петушковым. Он из Юхновского района Калужской области. Раньше этот район входил в Смоленскую область. Можно считать, что Саша – тоже наш земляк. ‹…›
Интересный момент в нашей жизни – получение формы. До этого мы выглядели каждый по-своему. Выдали нам гимнастерку, брюки, черную шинель с петлицами „РУ-10“, ботинки выходные и рабочие, шапку и фуражку с эмблемой „Ключ и молоток“, широкий ремень с опознавательным знаком „РУ“ на металлической пряжке, нательное белье, носки, носовые платочки, белые подворотнички.
Форма молодого рабочего нам понравилась. Правда, долго пришлось ее подбирать по размеру. В форме нас трудно было отличить друг от друга. ‹…›
Юра бережно относился к форменной одежде. У него каждый день чистый белоснежный подворотничок на гимнастерке, любил его стирать и подшивать ежедневно. У Юры и пряжка на ремне, и пуговицы на шинели и гимнастерке всегда излучали блеск после тщательной чистки их пастой или мелом. Да и ботинки свои он не оставлял на ночь грязными. К сожалению, некоторые ребята из нашей группы этого не делали. Бережливость и аккуратность Юры многим понравились. Со временем они стали относиться к своей одежде бережно, как Юра.
Через два месяца наша группа на училищном смотре по соблюдению формы одежды заняла призовое место. Первое поощрение от дирекции училища было воспринято каждым из нас как начало становления коллективной дружбы».
Историк Александр Валентинович Глушко в любопытной статье «Форма одежды Юрия Алексеевича Гагарина. Разновидности и особенности ношения» (журнал «Новости космонавтики», 2014, № 4) сообщает, что форменная одежда для учащихся специальных ремесленных училищ была введена приказом Главного управления трудовых резервов (ГУТР) при Совете народных комиссаров СССР приказами № 1435 (от октября 1943 года) и № 1832 (от 28 декабря 1943 года). Предусматривалось несколько видов обмундирования. Рабочая форма включала: темно-синюю хлопчатобумажную гимнастерку со стоячим воротником, пятью пуговицами и двумя верхними боковыми накладными карманами; пояс с металлической форменной пряжкой; хлопчатобумажные брюки того же цвета с двумя боковыми карманами. На ногах носили кожаные ботинки черного цвета. Выходное обмундирование, разумеется, отличалось: темно-синий, черный или коричневый однобортный китель из улучшенной шерстяной ткани на пяти серебристых пуговицах с изображением перекрещенных молотка и разводного ключа; на груди – два прорезных кармана с клапанами; воротник был отложной с застежкой на один крючок. Воротник и обшлага имели канты синего цвета. На черных петлицах с синим кантом крепились: металлический знак в виде молотка и разводного ключа, две металлические буквы «РУ» и цифра – номер ремесленного училища. Что касается Юрия Гагарина, то он носил петлицы без букв и цифр, с одной лишь эмблемой – это хорошо видно на сохранившихся фотографиях. Брюки изготавливались из материала того же цвета и качества, что и китель, а фуражка – из сукна темно-синего цвета с синими кантами и матерчатым козырьком; ее ремешок был прикреплен двумя серебристыми пуговицами; к околышу фуражки крепился все тот же знак с молотком и ключом. Интересный факт: Гагарин, как и многие другие его сокурсники, носил китель с некоторым нарушением правил – расстегнув верхнюю пуговицу так, чтобы было видно белую рубашку и галстук.