Юрий Колкер. Ветилуя. Стихи, написанные в Англии (1989-1999).
Шрифт:
Дверь печальная скрипит,
Светлый мрак в окне чердачном
Привиденьем новобрачным
Соблазнительно скользит.
А в конюшне сопредельной,
Ставшей газовой котельной,
Там, уединенью рад,
Сладкой мыслью увлечённый,
У котла сидит учёный,
Сочиняя самиздат.
Он сидит, нетленку пишет,
Топка ровным жаром пышет.
Вся-то жизнь ему ясна
Сквозь шальные упованья
Под ночные помаванья
Из
1995
* * *
Б. Х.
Материнскою твердью
Осеняет Глагол.
Между жизнью и смертью
Он тропинку нашёл.
Сладкогласна основа.
Всякий вздох — волшебство
В сочетаньях родного
Языка твоего.
Задушевной свирелью
Отзовётся хорей
Над твоей колыбелью
И могилой твоей.
Пусть невнятны значенья:
Чем случайней, темней, —
Тем страшней приключенье,
Тем добыча верней.
Пусть болгарин Мефодий
И халдейское ША —
А заёмных мелодий
Не желает душа.
От себя не отступим
Ни в каком далеке.
Мы страдаем и любим
На родном языке.
1995
* * *
— Ответь, мудрец... — Так начал повелитель,
Но тот не дал закончить: — Погоди!
Ты высоко меня не возводи.
Я не мудрец, а мудрости любитель.
Скажу и я: средь горестей простых
Родной очаг оберегал я честно.
Кем был? Бог весть. Доподлинно известно,
Что я не почести любил, а стих.
Молитвами, созвучьями и сердцем
Живущему — от них не стоит жить.
Нельзя обол у Феба одолжить.
Любви не растолкуешь иноверцам.
1995
* * *
По утрам в полях столько слез,
Что в счастливом этом краю
Сам собою встаёт вопрос:
Так ли жизнь ты прожил твою?
Отпущу собаку с ремня,
В гору медленно поднимусь,
Вспомню тех, кто любил меня,
Попрощаюсь и повинюсь.
Не щедрот я в жизни искал,
А единства и полноты,
Да не выдалось: храм упал,
Над рекой развели мосты.
Злая слабость, лютая власть,
Та, что с детства душу вела,
Циклопически удалась:
Всё повыжгла во мне дотла,
Волю,
Закавычила в кандалы,
И один я стою, как есть,
Посреди моей Шамбалы.
1994
* * *
Жизнь беспримерна. Пролистай века,
Помешкай в Лувре — и листай сначала:
Мы там с тобою, где ничья нога
От сотворенья мира не ступала.
На выдохе Эрата осеклась,
Бессонные у Мельпомены бденья,
Не отрывает Клия жадных глаз —
Вовек не знавшая недоуменья!
Припомни юность: кто помыслить мог,
Что и для нас возведены чертоги?
Что храм поднимется у наших ног —
И мы еще помедлим на пороге?
Не чудо ли? Упала пелена —
И небо над трущобой воссияло.
Без нас природа не была полна,
В ее садах волшебных не хватало
Колумбу — странствий, Казанове — дел
Сердечных, тел небесных — Галилею...
Гроша не дам за чудный их удел!
За наш вертеп — души не пожалею.
1994
* * *
Возьми в моём люблю не фабулу, не слово,
Не Эльдорадо ласк, а вечный капитал.
Я верю всей душой: блаженства столь живого
Никто и никогда ни с кем не обретал.
За вечностью, в садах, где Мойры шерсть овечью
Сучат на звёздный плед и птичий алфавит,
Меня окликнешь ты, и я тебе отвечу,
И мой ответный зов пространство искривит.
30 марта 1995
* * *
Уж если читать, так поэтов. Прозаик солжёт,
И правду сказав, а поэт, и солгав, осчастливит.
Душой затевается звуков блаженный комплот,
От сердца исходит мечта — и певец не сфальшивит.
Не слишком изыскан был харьковский этот старик,
Но болью напутствуем, гневом воодушевляем,
Любовью ведом, он в заветную область проник, —
И мы с благодарностью книгу его прочитаем.
1995
* * *
Свою вторую жизнь он так решил прожить:
Себе, с оглядкою на ближнего, служить,
Тщеты и суеты не числить наслажденьем,
Спокойный диалог затеять с провиденьем,
С первичной скудостью свой век соотнести,
Расчислить радости до смерти неизбежной,
Свечу под колпаком нести во тьме кромешной...
Разумный эгоист — что ангел во плоти.
Аскеза — вот соблазн и праздник небывалый