Юрий Звенигородский. Великий князь Московский

Ковалев-Случевский Константин Петрович

Неутверждение Орды меняло статус великого князя. Хан мог своей властью передать великое княжение другому брату или даже, например, дяде.

Кроме того, хан мог сделать и такое: великому князю Тверскому передать ярлык на великое княжение Владимирское. То есть — как бы объединить два княжества в одно. Таким образом как раз и происходило медленное «укрупнение» русских земель.

Но были и другие существенные отличия великого княжения от удельного.

* * *

На Руси в то время существовало несколько княжеств, которые претендовали на звание Великих. Важнейшими из них были Владимирское и Московское, Смоленское, Тверское, Суздальско-Нижегородское, Ростовское, Ярославское, Белозерское, Рязанское,

так называемые Верховские княжества. Постепенно, как и некоторые другие существовавшие до этого, они исчезали с исторической карты. Не пройдет и века, как большинство из них попадет под крыло крепнущей Москвы, объединявшей соседей в единое государство.

В каждом княжестве были свои устои, правда, очень похожие. И каждое из них делилось на свои уделы — земли, отчины, мини-княжества, принадлежавшие сыновьям-наследникам или ближайшим родственникам местного великого князя.

На примере Москвы старейшинство великого князя по отношению к удельным представляет особый интерес. Ведь иногда он даже назывался для них «отцом», естественно, в переносном, а не буквальном смысле.

Великий князь, например, всегда имел намного больше земли, чем любые другие его родственники. А земля и владение ею стояли во главе угла.

Он имел не только приоритет, но и абсолютное право заниматься внешней дипломатией, решать внешнеполитические проблемы. Через его голову вести переговоры с соседями удельный князь никак не мог. Это могло расцениваться как предательство.

Также он решал главный вопрос в отношениях с Ордой — выплату дани. И по размеру, и по срокам. Именно великий князь собирал ее с уделов, а затем отправлял хану. Это было право и в то же время ответственность. Ибо именно с великого князя царь ордынский мог спросить — что, как и почему.

Собственно, таким же образом пополнялась и казна великокняжеского дома. Она собиралась одновременно с данью, хотя ее увеличение не было результатом дани как таковой. То был прообраз налоговой системы, которая исправно функционировала.

Также князь великий в княжестве своем имел право быть верховным судьей, главным военачальником, решать дела о землях и их перераспределении, иметь самое большое хозяйство в своих владениях.

Кое-какие вопросы порой требовали согласования с князьями удельными. Они с большой неохотой относились к тому, чтобы отдать всю полноту власти сюзерену. Часть вышеперечисленных полномочий была в их руках. Например, право судить в своих уделах, иметь свое войско и пр. Еще далеко было до власти абсолютной или самодержавной. Потому и приходилось многие решения великим князьям принимать в сообществе с удельными. Для чего собирались различные снемы, съезды, собрания, совещания и пиры. Если и не всегда договаривались, то по крайней мере — последнее слово было за князем великим.

И вот что еще было главным для великого князя. Он, и только он, мог написать духовную грамоту — завещание — на великое княжение своим наследникам. Любой другой вариант, подписанный любым другим князем, не был бы легитимен, то есть — правомочен.

* * *

Однако удельные князья были не в обиде. В то самое время, когда Василий Дмитриевич получил в наследство великое княжество Московское, князья удельные были хоть и «молодшими», но вполне самостоятельными и сильными. Правда, и у них были некоторые обязанности.

Ведь они по духовной грамоте Дмитрия Донского должны были «чтить и слушайть своего брата старишего в… место своего отця».

Отсюда вытекало следующее. Никто из них не имел права даже претендовать на великое княжение. Это могло расцениваться как «отцепредательство», что было самым непростительным проступком для того времени.

Что же они могли делать сами? Оказывается, многое.

Держать своих бояр и свое войско. И это войско всегда подчинялось только своему удельному князю. Даже во время объединения военных сил великого княжества или

нескольких княжеств для отпора какому-то врагу. Удельный князь и в этом случае приходил на сбор или участвовал в сражении, будучи командующим своего небольшого войска. Сам он мог подчиняться в этот момент главнокомандующему. Но его дружинники выполняли только его приказы.

Удельный князь сам выстраивал хозяйствование на своих землях, сам ими управлял, сам собирал дань и налоги, сам судил своих людей. Он мог даже продать часть своей «отчины» или присоединить к ней другие земли.

Но самое главное — он также мог передать свой удел по наследству, что делалось, видимо, с помощью подобных великокняжеским и уже известных читателю духовных грамот.

Большой интерес представляет тот факт, что и великие князья, и князья удельные в те времена печатали собственные монеты. То есть — они могли вводить в оборот свои деньги. И это не возбранялось. Никто не отрицал такой возможности, невзирая на иерархию «старейшинства» и «молодшества».

Но о монетах мы поговорим особо, так как тема эта оказалась не только важной, но и вполне загадочной (потому опять отсылаю читателя в главу «Загадки князя Юрия», в ее раздел «Древние монеты и герб Москвы»),

Начало 1390-х годов ознаменовали некоторые перемены в составе великого княжества Московского. Первые годы правления Василия Дмитриевича и поддержка его со стороны брата — Юрия показали возможности Москвы как централизующей силы.

Очень важно было то, что именно Московского князя уже давно поддерживали главы русской Церкви, еще со времен митрополита Петра. Этого совершенно не хватало тому же князю Тверскому Михаилу, как бы он ни старался в своем желании верховодить Северо-Восточной Русью. Возможно, именно этот фактор и не помог ему в борьбе за Владимирский и Московский престол.

В Москве, как нигде в других великих княжествах, чувствовались сила и единство княжеского рода. Ее правители присоединяли новые уделы, тогда как у соседей — все время происходили перемены или вообще — они дробились на более мелкие земли, что сильно ослабляло княжество в целом.

Великий князь Московский становился первым среди равных на Руси. А московские удельные князья рядом с ним — очень большой силой. Не случайно затем даже родовитые потомки из этих уделов сохранили свои традиции и фамилии, многие из которых хорошо известны нам и сегодня. Причем многие спорные вопросы между князьями умело решались с помощью договоров, о которых мы поговорим дальше.

Духовник князя Звенигородского и Галичского

Печашеся о духовных сынех своих…

Повесть временных лет

Маркелл Безбородый повествует в Житии преподобного Саввы Сторожевского: «После этого пришел в обитель Святой Троицы благоверный князь Георгий, сын великого князя Димитрия, и с большой просьбой обратился к блаженному Савве, чтобы пошел с ним в город Дмитров и помолился и дал благословение дому его, ибо Савва был его отцом духовным. Он же, не уклонившись от просьбы его, пошел с ним, желая исполнить прошение его… Князь поклонился, любезно… говоря: “Великого в тебе молитвенника к Владыцыне обрел, честный отче, и крепкого помощника в сражениях, ибо знаю, что твоими молитвами победил врагов моих”. Преподобный же старец со смирением ответил ему: “Благой и милосердный Бог видев твое благочестивое княжение и смирение сердца твоего, и любовь, которую оказываешь убогим, и сего ради дал тебе такую победу… Ибо ничем так не приближаемся к Богу, как милостью к нищим. Если будешь милостив к ним до конца, то жизнь добром утвердишь и будешь наследником вечных благ “. И так множество других поучительных слов изрек ему из божественных писаний. Князь все это слушал сладостно, влагая в сердце свое… И с той поры стал доверять ему еще более, чем раньше».