Юрка — сын командира
Шрифт:
— Я сниму.
— А пойдёт?— вскинулся «дядя Стёпа».
— Пойдёт. Дай мне бушлат Шаха...
Рукава в бушлате пришлось подвернуть и ремнём подпоясаться. И так потешно стал выглядеть Юрка, будто — «мужичок с ноготок». «Дядя Стёпа» даже улыбнулся.
— Ладно, сойдёт на нашем базаре, законно,— солидно сказал Юрка, разглядывая себя в зеркале.— Пора!
— Может, и мне с тобой?
— Нельзя. Ты же знаешь...
Венера «нервничала». Скуля и тихонько взлаивая, она металась вдоль забора, и Юрка, подойдя
— Венера, ко мне!
Заскулила как-то жалобно, тягуче и побежала к дальней границе поста.
— Ко мне! Венера, ко мне!
Остановилась. Теперь мчится назад крупным намётом, и кто знает, что у неё на уме? Подбежала, рычит, скалит зубы, будто хочет сказать: «Пошёл прочь!»
— Спокойно! Не злись, пожалуйста, и меня не тронь. Стоять!— Юрка рывком распахнул дверцу, вошёл в загон.— Ко мне! Ко мне, Венера! Молодец... Дайка я тебя поглажу... А теперь отстегнём карабин... Идти! Идти, Венера! Идти!
Идёт, и рычать перестала. Юрка, чувствуя, как дрожат у него руки и колени, говорит и говорит без умолку:
— Ты меня не тронь. Я ведь второй помощник начальника караула. Кто же, кроме меня, накормит вас с Дунканом, кто на пост поведёт? Стоять, Венера! Прихватим и Дункана... Пойдём, пёсик! Молодцы вы у меня, собачки!.. Сейчас я вам поесть дам...
Не знал Юрка, что в это время «дядя Стёпа» и Козырев находятся рядом, идут, скрываясь за кустами, готовые в любой миг кинуться ему на выручку.
— Довёл-таки!— облегчённо вздохнул «дядя Стёпа», когда Юрка, впустив собак в вольеры, направился к каптёрке, на ходу стирая пот с лица.— Гляди, не проболтайся, Козырев, что мы его тут страховали.
— Почему?
— С характером парень. Обидится.
До полудня Юрка не отходил от «дяди Стёпы». Вместе сварили обед для Венеры и Дункана, кормил их Юрка один.
— Дядя Стёпа, когда же ребята из больницы вернутся?
— Пока они, наверное, там нужны.
— А Рекс куда ранен?
— В правую лопатку. Навылет.
Старшина с солдатами вернулся из больницы лишь перед самым обедом. Юрка встретил их у проходной.
— Всё в порядке!— подмигнул Юрке сержант Воронин, почему-то вялый и бледный, будто после болезни.
— Как там Шах?
— Я же сказал, всё в порядке.
Хотелось расспросить о Шахе подробнее, но сразу после обеда всех, кто ездил сдавать кровь, уложили спать и, наверное, будить не собирались. Юрка уже и собак на посты выставил, и домой сходил, чтобы мама не волновалась понапрасну, а они всё спали, и солдаты, забегавшие с огневой в казарму, старались не шуметь.
Опять Юрка побрёл в каптёрку.
— Дядя Стёпа,
«Дядя Стёпа» записывал что-то в толстую конторскую книгу. Отложил ручку, раздумчиво поглядел на Юрку, вздохнул:
— Не могу. Солдатам звонить не положено.
— А кому положено?
— Отца попроси. Или старшину.
Старшина в канцелярии отчитывал за что-то дежурного по дивизиону. Когда дежурный вышел оттуда, вошёл Юрка. Прапорщик Павлычко в это время уже разговаривал по телефону.
— Так точно, товарищ подполковник, на блокпост номер один наряжен часовой, на втором посту несёт службу Венера. Как кто выставил? Юрка!— старшина засмеялся.— Вот он у меня сидит, только отчего-то очень уж кислый. Есть отправить домой.
Старшина бросил трубку на рычаг.
— Я не пойду домой,— сказал Юрка.
— Как так не пойдёшь? Это же — приказ!
— Позвоните доктору... Товарищ старшина, дядя Иван Анисимович, позвоните!..
Старшина крякнул, покачал головой: что, мол, с тобой, парень, делать?— набрал номер.
— Алло, позовите главврача. Товарищ доктор? Скажите, пожалуйста, как там наш солдат? Да, да, Шахназаров. Тяжеловато? Но держится? Спасибо, доктор! Слышал, Юрка? Держится Шах! Всё в порядке...
— А почему вы говорили, а трубка молчала?— не сводя взгляда со старшины, засомневался Юрка.
— Как так — молчала?— опешил старшина.— И трубка говорила... Я её крепко к уху прижал, потому тебе и не было слышно. Иди, Юра, домой, иди! Всё будет в порядке.
— Трубка молчала... Врёте вы!..
На крыльце Юрка остановился. Солнце только что село, небо над лесом полыхало багрово, как кровь, и падающие снежинки тоже, казалось, были окрашены кровью.
Юрке было жарко. Расстегнул тужурку, а шапку снял и сунул в карман. Надо было сразу идти к папе, зря только время потерял...
В этот раз он явился на КП, когда там был перерыв. Старший лейтенант Новиков рассказывал что-то, солдаты покатывались со смеху. Улыбался и папа. Юрке стало не по себе — обидно и горько. Неужели они все забыли, что Шах сейчас в больнице и, может, в эту самую минуту, когда им так весело, умирает?
Папа, правда, заметив его, сразу нахмурился, спросил встревожено:
— Что с тобой, сын?
— Позвони доктору! Папочка, миленький, позвони...
Старший лейтенант Новиков замолчал, стал ковыряться в каком-то приборе отвёрткой. Солдаты, как по команде оборвавшие смех, глядели на Юрку во все глаза.
— К самому главному доктору позвони!— умолял Юрка.— Скорее!
— Что ж, это можно. Пора позвонить,— папа снял трубку.— Алло! Соедините с больницей. Это вы, Павел Афанасьевич? Здравствуйте! Скажите, пожалуйста, Шахназарову полегчало? Значит, лучше? Спасибо, большое спасибо!— Папа положил трубку.— Ну вот, сын, Шаху стало немного лучше.