Юсупов. Право на выживание
Шрифт:
— За цветами и сладостями, — ответил тот.
— Это еще зачем?
Но вопрос так и остался без ответа. Юсупов нажал педаль газа и покатил в сторону Невского.
Глава 7
Карты таро
Сначала долго выбирали цветы. Юсупов настаивал на орхидеях. Софья отговорила, так как «стоячестью» они не отличаются. В итоге выбор пал на смесь розовых гортензий и кенийских розочек.
Потом почти полчаса князь набирал разновидности мармелада будто драгоценные
Мармелад лежит в самых настоящих бочках. Его оттуда прям зачерпываешь, скильки влизе, несешь на кассу. Там тебе это взвешивают, выкатывают сумму, на которую можно дважды (а то и трижды) поесть в хорошем кафе. Но князя это не заботит. Он понюхал каждый вид мармелада, продегустировал лишь несколько, в которых, видимо, больше всего сомневался. Например, сладость в виде перчика действительно отдает пикантным вкусом. А именно — во рту пожар. Об длинные полосатые колбаски можно сломать зубы. Их князь отложил с брезгливым видом.
Продавщица в платье, что выгодно подчеркивает пышную грудь, предложила еще зефир на палочке. Выглядит как взбесившаяся пена для бритья, которую насадили на шпажку под страхом смыва в унитаз. Князю понравилась эта хрень. Просиял весь. Попросил дополнительный пакет с ручками, так как взвесил сладостей на два с половиной килограмма. Ну куда столько? В ушах же слипнется!
Но ему этого оказалось мало. Потащился через шесть кварталов в другой магаз, где двадцать минут подбирал набор из сорока вкусов макарунсов. Пофлиртовал с продавщицей, разве что руку не поцеловал на прощание. И с видом триумфатора-Цезаря-победителя направился в другой конец города.
Поторчали в пробках, поплутали переулками, собрали сорок четыре красных светофора подряд. Короче, прибыли на место в девять с копейками. Хрен знает, на что надеется князь, но Софья в такое время никому бы дверь не открыла. Тем не менее, Юсупов покинул машину, обвешавшись конфетами-букетами, и поманил Софью за собой.
У подъездной двери и на миг не стушевался. Набрал пятизначный код. Послышалось пиликанье. Поднялись на четвертый этаж. Тут Юсупов замер. Взглянул на Софью через плечо и вполголоса сказал:
— Я попрошу о трудновыполнимой для тебя задаче и все же — держи рот на замке. Договорились?
Софья вскинула брови. По взгляду князя поняла, что он не шутит. Изобразила то самое движение «рот-замок». Тот вроде остался доволен. Потом задержал дыхание и снова обернулся. Отодвинул Софью подальше себе за спину и только после этого нажал кнопку дверного звонка.
Дзыыыынь. Дзынь. Дзынь.
Послышался тихий топот. Мелькнул глазок. Клацнул замок, и дверь открылась. На пороге девушка, плюс-минус ровесница Софьи. Видать, только из ванной вышла. С длинных черных волос стекают капли. На лице — приятная розовинка и ноль косметики. Пахнет чем-то
Тело прикрывает синий атласный халат с цаплями и ну очень короткая сорочка. Ноги оголены чуть ли не до причинного места. Надо отдать должное, ноги очень даже хороши.
Хозяйка квартиры облокотилась об ручку двери и самым циничным взглядом окинула Юсупова с носков туфель до кончиков волос.
— Ну надо же, кто явился к моему порогу, — сказала незнакомка тоном, будто Юсупов — ее придурок-бывший.
— Привет, сладость моя, — промурлыкал князь.
— Говорят, незваный гость хуже татарина. Особенно если приходит в десятом часу ночи.
— Незваный гость становится желанным, когда приходит не с пустыми руками, — парировал Юсупов и протянул шуршащий букет.
Незнакомка скривила губы и не спешила принять цветы. Тогда Его Светлость выудил из-за спины коробку макарунсов с игривым бантиком, на что получил взгляд в духе «и это все, на что ты способен?». Когда же князь протянул пакет мармелада, Винтерфелл пал.
— Это запрещенный прием, — проворчала Мадам Нога.
— Именно поэтому я его использую, — ответил Юсупов.
Девушка улыбнулась, открыла дверь шире и сказала:
— Ну проходи, коль не шутишь.
Князь переступил порог, вручил все конфеты-букеты и самым сладким тоном сказал:
— Сегодня я не один.
Незнакомка наконец заметила Софью, скользнула по ней глазами и ответила:
— Ты же знаешь, с такими фантазиями не ко мне.
— Я все еще не теряю надежды, — сказал Юсупов.
Незнакомка развернулась на месте и пошла вглубь квартиры, бросив через плечо:
— Проходите в зал, я сейчас.
В зале царит полумрак. Интима добавляют пара торшеров с желтым светом. Одну стену занимает шкаф с тонной книг. Другую украшают карты звездного неба в рамке и пара очень удачных фотопортретов хозяйки квартиры. У окна ютится стол, накрытый скатертью с длинной бахромой. Из цветов — только какой-то вечнозеленый гигант в горшке. У Серафимы есть такой же. Кажется, она зовет его долларовым деревом.
В углу знакомый для Софьи набор блогера — штатив с кольцевой лампой и макбук на соседней тумбочке. Над ней полка с какими-то сувенирными коробками и целой витриной свечей разных цветов и размеров. Одним словом, жилье осознанной и одухотворенной.
Сверкая голыми ногами, хозяйка квартиры пересекла зал и водрузила вазу с цветами на подоконник у стола. Затем развернулась к Юсупову и сказала, как отрезала:
— Кофе мне варить лень, так что могу предложить чай. Черный или фруктовый.
— Какой нальешь, — ответил Юсупов.
— Ах, какой правильный гость, — ответила та и перевела вопросительный взгляд на Софью.
Та махнула рукой и сказала:
— Нет-нет, спасибо.
На что девушка приподняла бровь и покосилась на Юсупова. Тот выдал мармеладно-суфлейную улыбку и подсказал Софье: