Юсупов. Право на выживание
Шрифт:
— Почему мы не можем просто поговорить? — спросила Софья из последних сил.
Влад засуетился со шнурками кроссовок, подхватил ветровку с вешалки и, так и не подняв глаз, ответил:
— Ключи я оставил в спальне на тумбочке.
Открыл дверь, протиснул к выходу не самую большую сумку, а следом сам исчез в подъезде. Дважды загудел лифт, затем донеслось пиликанье домофона подъездной двери. А еще через минуту под окнами заурчал мотор, и все стихло.
Софья уселась на диван в гостиной и огляделась. Ничего не
Все, как ты и хотела, девочка, работать, сколько хочется, днем и ночью. И чтобы никто не отвлекал и не зудел над ухом о ценности своевременного отдыха.
Софья уронила голову на ладони и разревелась.
Под каблуками хрустнуло стекло. Юсупов оглядел забрызганный линолеум, затем темное пятно на стене. Что ж, оно и к лучшему. Давно пора эти обои переклеить. Может выбрать что-то посветлее? Например, оттенок шампань?
Тишину офиса нарушила трель телефона. Незнакомый номер. Что ж, допустим, антиспам-приложение бдит, и это не какой-нибудь банк со своим предложением открыть счет.
— Слушаю, — ответил Юсупов.
На том конце провода прозвучала лишь одна фраза, после которой князь сорвался как ошпаренный.
— Диктуй адрес, — сказал он на бегу. — Я уже еду.
Глава 16
Апокалипсис начался
От сигарет во рту образовалась горечь. Юсупов выпустил дым через нос и облокотился о перила металлического пандуса.
Во дворе городской больницы водитель моет машину с красным крестом и зеркальной надписью «Реанимация». Хлюпает шлепанцами по лужам с грязной пеной. Опрокинул ведро воды на лобовое стекло и вытер руку о застиранную футболку.
Скрипнула пластиковая дверь, на улицу вышли двое в привычных медкостюмах — светло-зеленые брюки, халаты до колен, шапочки на головах. Один — крепко сложенный медбрат с обильной растительностью на лице и руках. Другая — женщина не молодых лет. Вытянутое лицо с глубоко посаженными голубыми глазами, морщины на переносице и на лбу.
— Ты всё свои безалкогольные сигареты куришь? — спросила она медбрата.
— Ну а то, Вероник Станиславна, — ответил тот. — На вкус то же дерьмо, но пахнет как ягодка.
Женщина вздохнула и обратилась к Юсупову:
— Молодой человек, не угостите нормальной сигареткой?
Князь выудил пачку, дал закурить от своей зажигалки и залюбовался тонкой кожей рук женщины. Паутинка синих вен делает красивый и сложный узор.
— Плохие новости? — подала голос та, которую назвали Вероникой Станиславовной.
Юсупов задрал подбородок и выпустил дым вверх.
— Можете не отвечать, — снова сказала та. — По глазам вижу, не на чай с конфетами приехали.
Женщина затянулась и поморщилась,
— Это ничего, гхук… Все там будем, — сказала она.
— Умеете вы воодушевлять, Вероник Станиславна, — вставил медбрат. — Вы не обращайте на нее внимания. Слишком долго работала в бригаде пятьдесят. К нам перевели недавно. Так она в первый же день всех пациентов после реанимации будила со словами: «не повезло тебе — жив еще». Хы-хык!
Бригадой пятьдесят кличут «комбинат спецобслуживания» — эти работники вывозят тела умерших из больниц и с мест происшествий. Неудивительно, что Вероника Станиславовна имеет нездоровую долю цинизма.
— Язык у тя без костей, Искандер, — ответила женщина. — Однажды развяжется настолько, наступишь и сам загремишь в отделение. А я скажу Константинычу, чтоб не жалел, да отчекрыжил скальпелем по самые уши.
Юсупов раздавил окурок о край урны. Кивнул работникам медслужбы и пересек двор к своему ренж роверу. Машина нагрелась на солнце — из салона пахнуло пластиком и ароматизатором. Князь опустил стекла, но прежде, чем включить зажигание, несколько минут тупо наблюдал за тем мужиком, что протирал лобовуху «Реанимации» от разводов.
«У Изабеллы инсульт» — услышал Юсупов в трубке.
Позвонил кто-то из ее охотников.
Князь мчался по вечерним пробкам как истребитель. Сколько раз пересек двойную сплошную и выскочил на красный, даже считать не пытался.
У палаты столпилось четверо. Двоих Юсупов знает в лицо.
— Пока не пускают, — сказал один из них с квадратной челюстью. — Ей плохо стало, когда груз принимала. Ну мы сразу ее сюда. Врачи сказали, что мы вовремя среагировали.
— А что говорят о причинах? — спросил Юсупов.
Охотники переглянулись, и это очень не понравилось князю. А когда услышал ответ, впервые за долгие, очень долгие годы почувствовал, как земля уходит из-под ног.
Когда нарисовался врач, что-то сказал про покой и необходимость снизить стресс. Восстановление потребует сколько-то времени. Впереди несколько анализов и чего-то там еще. Сейчас ясно одно — жить будет, но передвигаться — даст бог, на своих двоих с тростью. Не даст — на коляске.
Пока охотники моргали лупалками, князь одним взглядом дал понять, чтобы ему никто не мешал. Вошел в палату и тихонько прикрыл дверь.
В ноздри ударил тот самый запах. Так же пахнет Дмитрий.
На кушетке лежит незнакомая женщина. Тело будто исхудало и уменьшилось, лицо осунулось, кожа пожелтела. Из вены торчит игла, к которой тянется прозрачная трубка капельницы. Рядом редкие шумы издает громоздкий прибор с монитором и серыми кнопками.
На негнущихся ногах Юсупов приблизился к кушетке. Женщина повернула голову на звук шагов и открыла глаза. В них мутная пелена и едва тлеющий огонек. Блеклые губы разомкнулись. Голос больше походит на хрип.