Юсупов. Право на выживание

Новикова Анна

Игорь Шамильевич открыл глаза, поднялся и вышел в основную комнату. На табуретке вся скукожилась та самая журналистка. Светлые волосы спутались, одежда явно выбрана в спешке — совсем уж узкая и явно неудобная лиловая юбка до колен, темно-серая футболка с абстрактным принтом. Ткань пропиталась бардовыми пятнами в районе правого плеча.

Девушка дышит, будто пробежала шесть кварталов. Зажимает ладонью правую сторону шеи и смотрит так, как если бы хотела сказать «знаю, знаю, вы предупреждали, а я не послушала». Но она не из тех, кто будет биться в истерике и слезах, и уж тем более не

из тех, кто признает свою неправоту. Такого бойца как раз не хватает.

— Передумали? — спросил Игорь Шамильевич.

— Отчаянно захотелось жить, — ответила журналистка, даже глазом не моргнув.

Стальной характер. Из таких выходят отменные шпионы, что не боятся боли и пыток.

— Почему я должен вам поверить? — спросил Игорь Шамильевич.

Журналистка стиснула зубы, сглотнула и сильнее придавила ладонь к шее.

— Я бы и сама себе на вашем месте не поверила, — сказала она. — Я расскажу все, что знаю. Только разрешите мне самой его прикончить.

Игорь Шамильевич приблизился к девушке, отнял руку от шеи и приказал:

— Матвей, аптечку и ампулу сыворотки.

— Есть! — отчеканил парнишка и испарился.

На шее гостьи рваный след от укуса и большое, еще влажное кровавое пятно.

— Или он вас пощадил или, наоборот, обрек на медленную смерть, не задев артерию, — сказал Игорь Шамильевич.

Журналистка отвела взгляд и разве что не скрипнула зубами. Боец.

Одним движением Игорь Шамильевич придвинул стул, уселся напротив и спросил:

— И что вы с ним не поделили?

Девушку начал бить мелкий озноб. Плечи трясутся, мучают спазмы, но та по-прежнему сохраняет лицо. После недолгой паузы она наконец ответила:

— Меня.

Матвей ворвался с теплым сквозняком и принес аптечку. Клацнул, откинул крышку и зашуршал бинтами, звякнул пузырьком с йодом и ампулой с прозрачной жидкостью. В спешке все расставил на столе. Раскупорил упаковку с ватой, тут же уронил. Вспомнил про перекись, смочил кусок ваты и приблизился к журналистке. Отняв руку от шеи, замер. Краска спала с лица, зрачки сузились.

Игорь Шамильевич вовремя придержал парня за локоть, когда у того уже подкосились колени. К виду крови привык, а вот к рваным ранам — еще предстоит.

— Иди умойся, я сам, — скомандовал Игорь Шамильевич.

Матвей испарился, а начальник начал оттирать кровавые потеки с шеи гостьи. Та дернулась, поморщилась, но скорее от озноба, чем от боли. Если сейчас не соврет, то можно пойти навстречу.

— Вы не первый год знаете господина Юсупова, — издалека начал Игорь Шамильевич. — А значит, имеете на него какую-никакую управу. И все же вместо того, чтобы приструнить его, вы пришли сюда. Какую версию вы мне изложите?

— Приструнить не вышло, — процедила сквозь зубы Софья. — Я замуж собралась. Влад — хороший парень, мы уже полгода вместе. Юсупову это не понравилось. Не знаю, за каким чертом ему понадобилось вести задушевную беседу с моим женихом и чем он его запугал. Но после этого Влад просто исчез. До сих пор не вышел на связь. Я понятия не имею, где он сейчас.

— И вы решили выбить признание у господина Юсупова, но вместо ответов напоролись на его клыки, — закончил за нее Игорь Шамильевич.

Софья медленно

выдохнула, продолжая трястись как лист на ветру. В дверях показался Матвей и не спешил приближаться. Игорь Шамильевич скомандовал тому принести воды, хотя ведь мог и сам догадаться. Ох, учить его еще и учить. Парнишка смотался к кулеру, наполнил стаканчик до краев и поднес гостье. Та приняла дрожащими руками и сделала несколько глотков.

Тем временем Игорь Шамильевич обработал укус йодом, привычными движениями наложил несколько швов, приложил бинт, сложенный в несколько слоев, и закрепил пластырем. Да, тем самым бабусичьим, который только вместе с волосками отдерешь.

На этот раз Матвей сообразил быстрее — собрал остатки бинта, окровавленной ваты, шуршащей упаковки и отнес в урну. Встал позади начальства, разве что не вытянул руки по швам.

— Как складно у вас выходит, — сказал Игорь Шамильевич. — Сначала вы противитесь, слышать ничего не хотите о вампирах и о нашей идее по их зачистке. Потом сами же являетесь с предложением о сделке, обосновывая это стремлением жить нормальной жизнью. А как только конфликт с господином Юсуповым вышел из-под контроля, вы вместо того, чтобы последовать примеру жениха и удалиться из города, приходите ко мне. Да не просто так за помощью, а с непреодолимым желанием совершить самосуд. Вы ведь журналист с большим стажем — не можете не понимать, как это выглядит.

Софья прикрыла глаза и потерла лоб. Грудь тяжело вздымается, видно, как журналистка мучается от боли. Но терпит же, терпит!

— Понимаю, конечно, — ответила она. — Сначала вы мне предлагаете быть двойным агентом, а что мешает мне стать им на стороне вампиров? Только личной выгоды я тут не вижу.

— Не вы ли рьяно отстаивали право на выживание невинных людей, что могут косвенно пострадать от такой зачистки? — спокойным тоном спросил Игорь Шамильевич.

Журналистка еще раз глотнула воды. На стакане остались кровавые отпечатки от пальцев. Выдержала паузу, подняла замутненные глаза и сказала:

— Перед вами сидит человек, который и косвенно, и прямо пострадал от вампира. Я потеряла жениха. Я потеряла покой. Черт, я даже потеряла здоровье. Я хочу сама растоптать эту гниду, но меня бесит собственная уязвимость. Меня бесит чувствовать себя физически слабой и оттого — безнадежной.

Игорь Шамильевич долго изучал лицо Софьи, искал хотя бы тень лукавства. Но либо журналистка действительно говорит правду, либо врет очень и очень искусно. Что, в свою очередь, делает ее еще более желанной кандидатурой для службы в статусе двойного агента.

— Допустим, я вам поверю, — сказал Игорь Шамильевич. — Покровительством и защитой я вас обеспечу. Но и вы будьте готовы принять мои условия.

С этим словами он зажал между большим и указательным пальцами ампулу с прозрачной жидкостью и продемонстрировал журналистке.

— Это притупляет боль, — сказал Игорь Шамильевич.

— Я знаю, что такое обезболивающее. Но его не называют сывороткой. Так что это? — спросила Софья.

— Авторская разработка. Мы это вводим себе, чтобы быть невосприимчивыми к боли, страхам и другим явлениям, что вы минутой назад назвали уязвимостью и физической слабостью.