Юся и эльф
Шрифт:
Папеньку искать?
Грету?
Что-то есть у меня подозрения, что гномы появлению этого пропадальца рады не будут. Да и папенька… помнится, в прежние времена ему выдержки порой не хватало. Вдруг да начнет гномов обвинять, а те разобидятся и спровадят ненужных свидетелей прямиком в подземелья.
— Эльфу, — решилась я. — Найди кого-нибудь из ихней братии…
— Их, — просипел Эль, приходя в сознание.
— Их братии… и отдай.
…если получится.
Маншул махнул хвостом и исчез. А я посмотрела
— Жив?
— Как ни странно, — он сел и потрогал голову. — Я думал, будет хуже… все-таки… здесь… много энергии и… не знаю, как выразиться, она доступна. А потому…
…потому мы, быть может, не успеем умереть от голода. Вон то деревце, подозрительно напоминающее с виду яблоню, в цвету стоит. Этак пару часов и яблоки появятся.
…апельсины.
Экая настойчивая нежить.
Апельсины… а неплохо бы… я постаралась отрешиться от голода, но не получилось… апельсинку бы… круглую, оранжевую, с неровной корочкой, которая была бы мягка и плотна.
Отламывается кусочками.
А под ней тоненькая пленочка белая… она еще под ногти забивается, окрашивая их в оранжевый цвет. Запах апельсина стал почти явен.
И я ощутила в руке тяжесть его.
Сок, текущий по пальцам.
Мякоть…
…и сладость.
Сок был.
Тек по пальцам. И апельсин имелся. И… кажется, это уже галлюцинации, но пускай себе. Я разделила галлюцинацию пополам, и половину протянула Элю.
— Держи.
А он почему-то не удивился, но взял, предупредив:
— Косточки не ешь. Я не уверен, что здесь есть апельсиновые деревья.
Конечно.
Косточки я выковыряла и, подумав, сразу воткнула в траву. А они взяли и проросли, причем быстро так, будто только и ждали.
Галлюцинации, они такие, своеобразные.
Апельсин был именно таким, как должно, сладким, но с небольшой кислинкой, которая заставила меня счастливо жмуриться. И даже чувство голода попритихло, а на апельсиновых деревцах появились цветы…
— Знаешь, — я вытянула ноги, разглядывая еще одно чудо, — а здесь очень даже мило…
…мило, мило…
Деревца переплелись ветвями, сродняясь в некое подобие беседки. И стоило сказать, что смотрелась она по-эльфийски утонченной.
Извращенной.
Потому что листья у апельсиновых деревец были кленовыми, яркого алого оттенка.
— Бывает, — сказал Эль, поднимаясь на ноги. И руку протянул. Прислушался к чему-то. Кивнул. И сказал: — Я согласен.
На что это?
Я вот категорически против, потому что…
…поднявшийся откуда-то ветер закружил меня в вихре белоснежных лепестков. А они… это что, платье? Поверх моего запыленного костюма, который… белое, мать его, платье, из лепестков сотканное.
И смех нежити.
Апельсин
…из подземелий мы выбрались.
Сколько времени прошло? Понятия не имею.
Но мы выбрались.
Была узкая дорога, пролегающая сквозь джунгли, ибо одной оранжереей Эхо не ограничилось, и весь общественный сад проклятого города зазеленел с небывалой силой.
Была река.
И древняя лодка, которая грозила рассыпаться от прикосновения, но спуск — удивительное дело — выдержала.
Узкая нора.
Кости под ногами.
Сокровищница, слегка запыленная, но меж тем роскошная… мы шли по золоту, и я любовалась переливами драгоценных камней, но почему-то не возникало ни малейшего желания взять хоть один.
…взять, взять…
Эхо следовало за нами.
Оно наблюдало.
Направляло.
И в тот единственный раз, когда камень вдруг обернулся хищным пожорником, просто выпило тварь, для упокоения которой требовалась полная звезда некромантов.
…взять…
Шепот раздавался в голове, и я… я смотрела.
На венцы, достойные любого короля, на ожерелья небывалой красоты и умопомрачительной стоимости. Что уж проще, сунь такое в карман и остаток жизни забот знать не будешь.
Россыпи колец.
Ковры из украшений, столь тесно сплетенных друг с другом, что они все вместе казались чем-то единым, неразделимым…
Я зачерпнула горсть черных алмазов и позволила камням падать сквозь пальцы.
— Спасибо, но…
…на них не было проклятья, того, которое можно было бы снять, пусть и изрядно попотев. Но сами по себе эти камни впитали боль и одиночество Тирдаха. А потому не стоило их трогать.
Просто не стоило.
И Эль был со мной согласен. А вот Эхо огорчилось…
…огорчилось, огорчилось…
Тогда я ее и заметила, тонкую былинку, протянувшуюся поперек древнего амулета. Золотая бляха, украшенная выводком огненных опалов была роскошна, как и все здесь, а вот былинка… полупрозрачное тельце, нити-корешки, которые торопливо обвили мой палец, словно бы растение — надеюсь, что это все же растение — опасалось, что мы уйдем, бросив его.
…эльфячьей маме подарю, если у меня не приживется.
Былинка быстро выплюнула ряд тонких стебельков, а после вовсе скрутилась в плотный шар.
Надеюсь, оно не хищное.
…хищное, хищное.
Что ж…
…тогда точно маме подарю.
Нежить, кажется, рассмеялась.
А мы все-таки выбрались, пусть последние часы пришлось ползти на четвереньках. Солнечный свет ослепил, а ветер показался упоительно сладким. Порыв его будто стер всю грязь и вонь подземелья, заставив нас очнуться.
И…
— Мы же никому не скажем? — без особой надежды поинтересовалась я.