Юся и эльф

Демина Карина

Платье из лепестков апельсина дрожало на ветру, но осыпаться не собиралось. Оно вообще оказалось на диво прочным, любые дыры моментально срастались, грязь к нему не липла, а паутину, которой затянуло нору хода, платье, по-моему, просто сожрало.

Как-то вот…

— Боюсь, придется… — Эль щурился, глядя на солнце, и улыбался.

Так улыбался, что и мне захотелось смеяться.

Да что там смеяться: хохотать и плясать, кружится на этом треклятом камне, и плевать, что нависает он над пропастью и вообще… спуск выглядел весьма сомнительным.

В том плане, что сомнительно было, что нам вообще удастся спуститься.

— Ты никогда не задумывалась, откуда берутся боги?

Я покосилась на своего… гм, мужа… надо привыкать, похоже… или не стоит? Его матушка, надеюсь, сумеет разрешить проблему…

…или нет?

Если вдуматься, Эль — не худший вариант.

И…

…платье у меня было, водопад из белых лепестков тоже имелся… музыка, звучавшая в голове и смутно так знакомая, будто кто-то взял мелодию и перепел ее на свой лад…

Кольца.

Правда, сплетенные Элем из двух стебельков травы, но, глядя на хрупкое свое платье — в столице за этакую красоту удавились бы — я испытывала некоторые сомнения. Вот сдавалось мне, что стебельки эти и огонь с водой выдержат, и проклятий пару в придачу, причем без особого для себя ущерба.

— Это Мертвое эхо…

— Уже нет, — он присел на валун и вытянул ноги, откинулся, опираясь спиной на заиндевевшую скалу. — Оно… уже разумно. И способно к разговору. Оно осознало себя. И осознает мир вокруг. Оно обладает силой достаточной для воплощения…

Это он про апельсины, да?

— Созданное им несет отпечаток… высшей силы, — Эль поднял на ладони кружевной подол.

— То есть, мы встретили бога?

— Пока еще нет. Но уже скоро… еще несколько тысяч лет…

…что ж, у эльфов свои понятия о скором. Я же перевела разговор на то, что меня беспокоило именно в данный момент:

— Спускаться как будем?

А Эль стянул с шеи шнурок с лиловой бусиной и, смутившись, пояснил:

— Внизу она не сработала бы… сила другая.

…ага, понимаю, почти божественная.

Эль протянул руку.

…а вот предупредить, что точка переноса на его особняк настроена, не удосужился.

…светлорожденная леди Алауниэль пребывала в весьма смятенном состоянии духа, что с ней в последнее время происходило непозволительно часто. И ныне причиной тому было не только исчезновение сына, чье неподобающее поведение вышло за рамки разумного, но и внеурочный визит свекрови.

Леди Алауниэль подозревала, что визит этот вовсе не случаен.

— Лето здесь жаркое, — в третий раз сказала она, старательно улыбаясь и наполняя хрупкую чашку цветочным чаем. — К тому же человеческие города так тесны… неудобны… право слово, мне жаль, что вы проделали весь этот путь…

…леди Эрраниэль чай пила.

И смотрела этак, снисходительно. Отчасти именно ее взгляд, который напоминал леди Алауниэль, что она вовсе не так уж идеальна, и заставил ее некогда поспособствовать отъезду семьи из благодатных земель…

…благо, леди Эрраниэль была

не в том возрасте, чтобы любить путешествия. А пребывавшая в сени Вечного леса свекровь была вполне себе терпима.

Редкие же визиты следовало просто пережить.

— Что-то Торви выглядит бледновато, — сказала свекровь с упреком. — Похудел…

Упрек леди Алауниэль проглотила со всем возможным смирением. Лишь вздохнула:

— Он слишком увлекается работой.

— Дорогая, — снисходительно произнесла свекровь, соизволив пригубить чая, — нельзя мужчинам позволять увлекаться чем-то… они же, право слово, как дети… к слову о детях. Где мой внук?

Леди Алауниэль открыла рот, чтобы сказать… нет, не ложь, это право слово недопустимо: лгать любимой — а как иначе? — свекрови, но… в общем, что-то да сказать, когда сторожевой периметр дома содрогнулся, изогнулся и лопнул. Конечно, плетения восстановились почти мгновенно, однако это «почти» не укрылось от внимательного взгляда леди Эрраниэль.

— Тебе стоит больше внимания уделять вопросам безопасности. Все же вы живете среди людей… вот в Вечном лесу…

…про Вечный лес она могла говорить долго и с немалым удовольствием, всякий раз перемежая рассказ вздохами, взглядами, преисполненными печали, и скрытыми упреками: сколь жестоко было со стороны леди Алауниэль уезжать куда-то, отрывая от матери единственного сына.

— Бабушка! Ты приехала! — Тири смахнул с уха липкую паутину. — Я так рад…

— Мы все рады, — в сторону произнесла леди Алауниэль. — Безумно…

— …ты как раз вовремя…

Он вытолкнул вперед свою девицу, еще более заморенную и чумазую, нежели обычно. Облаченная в нечто, вида преудивительного — будто тончайшее кружево набросили поверх невероятно грязной, драной одежды — она выглядела именно тем, кем являлась: человеком.

— …знакомься, — Тири положил руки на плечи девицы, и платье, от которого разило незнакомой силой, шелохнулось. — Это Юся. Моя жена…

…леди Алауниэль прикрыла глаза. В присутствии свекрови и сознание не потеряешь, будет потом двести лет изводить намеками на слабое здоровье.

— А мальчик-то вырос, — заметила леди Эрраниэль со странной усмешечкой. — Поздравляю.

Кого именно поздравляли, леди Алауниэль не сочла нужным уточнять.

А человечка, икнув, должно быть, осознала глубину своего падения… сиречь, вышину взлета, сунула руку в карман и вытащила нечто крохотное.

— А это вам… — сказала она, раскрывая ладонь. — Подарок…

И не иначе, чем пережитым шоком, нельзя было объяснить, что леди Алауниэль покорно протянула ладонь, в которую упал махонький полупрозрачный шар. Правда, он моментально развернулся и…

…эти полупрозрачные, будто вырезанные из драгоценного камня, стебли. Тончайшие листья, преломляющие свет. И махонькие, с булавочную головку, бутоны.

Быть того не может…

…они исчезли. Или считались исчезнувшими еще в незапамятные времена, да и тогда были редкостью.

Они селились в глубинах гор.