Юся и эльф
Шрифт:
Надо же... а былинка — не такая и былинка. Хрупкий стебелек расправился, ощетинившись мелкими, но весьма пакостными с виду колючками, среди которых то тут, то там проглядывали седые, будто пылью припорошенные, листочки. Впрочем, было растение — надеюсь, что все-таки растение, поскольку пара жуков, насквозь пронизанных колючками — еще довольно слабеньким. И пара побегов малины, сплетших гнездо по краю, угрожающе зашелестели, стоило мне поднести руку к горшку.
— Да не собираюсь я
Совсем страх потеряли.
Малина завозилась, явно пытаясь донести до меня какую-то очень важную мысль. Главное, горшок у меня не собиралась забирать, что уже хорошо.
— Юся... — этот тихий шелестящий голос во мраке заставил меня подпрыгнуть. Грозно зазвенело дерево, взвились плети малины, разворачиваясь во весь свой немалый размер. — Я не причиню вреда твоему дому...
...она стояла у ограды, разглядывая и сам дом, и двор с немалым интересом.
Она все еще была мертва, причем настолько, что даже в сумерках и издали ее сложно было принять за живую.
— Здравствуй, — я прижала горшочек к груди. — Что-то случилось?
Сомневаюсь, чтобы моя тезка ради собственного удовольствия явилась сюда. Да и то... как она вообще смогла преодолеть ограничение?
— Случилось, — ответили мне. — Я чувствую, как истончается ткань мира. И мертвые волнуются.
— Поверь, живые тоже далеко не спокойны.
Юся кивнула головой.
— Твоя кровь как нить.
Вот уж... не было печали.
— А то, что ты взяла, якорь.
— Вернуть? — говоря по правде, я даже обрадовалась. Как-то вот не вижу себя в роли хранительницы демонской конечности.
Но Юся покачала головой.
— Не хочу. Я устала от него раньше.
И вот подозреваю, что уговаривать бесполезно.
— Он приходил.
Уточнять, кого именно Юся имела в виду, я не стала.
— И чего хотел? — я присела на лавочку, и малина ревниво обвила ноги.
— Говорил, что я зря упрямилась. И что скоро я все равно буду вынуждена склонить голову. Если я сейчас принесу клятву, он меня не тронет.
— А ты?
— К сожалению, голову оторвать не получилось.
В сожаление я поверила охотно.
— Извини, что не приглашаю...
Она махнула рукой и поправила венок из неувядающих цветов, который несколько сбился.
— Ничего. Я не очень хочу. Я только предупредить. Он очень силен. И от него пахнет мертвыми. Пока слабо, но...
...процесс начался?
И мой папуля скоро станет личем? Или кем-то посерьезней, вряд ли его так уж привлекает сумеречное существование.
— Он думает, что справится. Он знает, что та вещь у тебя. И он ее получит, потому что иначе умрет.
Мило.
Я бы сказала даже очаровательно.
Эльфийское древо зазвенело,
— Ясно...
— Еще он звал мертвецов. Они пока спят. Но если очнутся, то не уверена, что я сумею их удержать. И что захочу.
— Спасибо.
Не думаю, что ей было легко покинуть границы кладбища, да и кровь кровью, а сил она тратила немеряно.
— Пожалуйста. Если ты принесешь мне его голову, я буду рада.
— Постараюсь, но... ты же понимаешь, что вполне может статься, что головы лишусь я?
Она кивнула.
И добавила.
— У него есть маг. Той, другой крови. Как твой муж... и он очень сильный. И тоже другой.
Эльфийский лич?
То-то Эль обрадуется... я вот прямо наяву эту радость вижу.
— Ясно, — хотя ничего-то ясно не было. Совсем не было. Скорее было погано, сумрачно и вообще... но я протянула руку, уж не знаю, почему, а в нее лег огромный серебристый лист. Был он тяжел, а кромкой обладал острой. Или не в кромке дело, но я сперва услышала запах крови, а после ощутила боль.
Но страшно не было.
Скорее появилось ощущение, что я все делаю правильно.
Я подошла к ограде и протянула руку. Ноздри Юси дрогнули, рот приоткрылся и из горла донеслось протяжное рычание. Впрочем, она довольно быстро справилась с собой.
— Возьми. Не спрашивай, сама ничего не понимаю, — сказала я.
Ледяные пальцы с черными когтями царапнули ладонь.
— Спасибо.
Лист, на котором крови не было, Юся прижала к груди. А взамен вытянула из волос бледно-голубой колокольчик. И отступила в темноту.
...вот же...
Я вернулась на лавочку, тронула странное растение, которое вдруг выплюнуло длинный побег, опутавший ладонь. Тут же я ощутила жжение, правда, недолгое, и... боль ушла. И кровь с нею. Когда побег, побелев, просто-напросто отвалился, я убедилась, что рука моя цела.
Целее прежнего.
Даже пара шрамов, память о прошлой жизни и некоторой доле излишней самоуверенности, что с некромантами случается, исчезли.
Вот даже как.
— Даже не знаю, что сказать...
Малина, прочно обосновавшаяся в горшке, выпустила улитки молоденьких побегов. Черный стебель стал толще, колючки приобрели характерный металлический оттенок, а листья вяло шевелились. Что ж... букет почти готов.
Колокольчик вписался почти как родной.
...с мужем, который вернулся заполночь, я разговаривать не стала.
— Мы того... — Глен выглядел виноватым за обоих. — Нужно было встретиться с одним человеком... то есть не человеком... срочно... и решили тебя не беспокоить.