Ювелир. Тень Серафима
Шрифт:
– Господин действительный тайный советник первого класса, - по форме обратился подчиненный, зная, как щепетилен глава особой службы в вопросах должностного регламента, - мы проверили и проанализировали все официальные регистрационные записи, как вы велели. Думаю, вам будет интересно узнать, что нелегальный ювелир Стефан арендовал багажную ячейку на городском вокзале на четырнадцать дней раньше, чем фактически прибыл в Ледум.
Стефан? Один из фигурантов, заняться которым лорд Эдвард поручил Кристоферу?
Винсент слегка приподнял бровь, - достаточно для того, чтобы обозначить формальное удивление.
– Вот как? Это всё, что вам удалось выяснить?
– Нет, господин канцлер, есть кое-что
– Вчера в здании вокзала произошел довольно необычный случай, привлекший внимание добросовестных служащих. Неизвестный, представившийся работником святой службы, затребовал информацию по этому же самому вопросу, причем зная точно номер ячейки и срок аренды. Ему нужно было только имя клиента. Служащий, который выдал ему данные, заподозрил неладное и сообщил в инквизицию номер фибулы неизвестного.
– Вы, конечно, узнали этот номер?
– Да, господин канцлер. Вот она, эта фибула, была найдена неподалеку от здания вокзала, - помощник протянул Винсенту серебряную вещицу в сером казенном пакете.
– Она принадлежала старшему инквизитору Иоганну, убитому два года назад в городе Ламиум. С тех пор фибула считается недействительной, а новый владелец объявлен в розыск. Сейчас по факту заявления инквизиторы возобновили внутреннее расследование.
Глава особой службы пристально вгляделся в змейку, словно рассчитывая отыскать у неё какие-то особые приметы. Напрасно. Вполне себе стандартная фибула.
– Вы составили словесный портрет этого псевдоинквизитора? У работников вокзала, должно быть, великолепная память на лица.
– К сожалению, этого не удалось сделать, господин канцлер, - отрицательно покачал головой помощник.
– Дело в том, что служащий, вступавший с ним в контакт, был найден мертвым по пути домой из городского отделения инквизиции. Сердечный приступ. Прочие смогли сказать только, что этот человек был одет в плащ и широкополую шляпу.
– Негусто, - чуть поморщился Винсент.
– Надеюсь, за перемещениями инквизиторов уже установлено должное наблюдение?
– Разумеется, господин канцлер. Как только они затеют какую-нибудь операцию, нам немедленно станет известно. Я также отдал распоряжение об аресте этого подозрительного ювелира, Стефана. Наши люди сразу же отправились за ним.
– Ясно. Можете идти.
Помощник коротко поклонился, щелкнул каблуками и исчез.
Так. А это уже интересно. Какой-то новый след, возможность строить новые гипотезы на базе выясненных фактов. Факты же почти наверняка указывали на связь Стефана с таинственными организаторами покушения. Должно быть, это он изготовил копию ‘Глаза Дракона’, а ячейка использовалась для передачи её заинтересованному лицу. Судя по этой вопиющей конспирации, Стефан сам не знал, на кого работает и для чего понадобится подделка перстня. Тем не менее, это не объясняет, почему охотникам не удалось выбить из него правду. Или Кристофер намеренно скрыл от него эти сведения? С какой целью - выслужиться перед лордом? И почему нелегальный ювелир еще жив, а служащий вокзала, знавший не в пример меньше, мертв? Возможно потому, что Стефан не такая уж пешка, какой хочет казаться? Или потому, что служащий мог описать внешность первого ‘Стефана’, арендовавшего багажную ячейку на две недели раньше прибытия настоящего? Или же при опознании указать, что эти два предполагаемо разных человека на самом деле - одно лицо, которое хочет ввести их всех в заблуждение?
Еше один немаловажный вопрос - кто этот неизвестный, так неудачно выдавший себя за инквизитора, и какую роль он играет во всем этом запутанной, усложненной комбинации? Работники святой службы, конечно, наверняка вычислили, кто убил их собрата и использует его фибулу в личных целях, - как-никак, прошло уже два года. Долгий срок. То, что неизвестный до сих пор
Как бы то ни было, картинка вырисовывается крайне нелогичная. По крайней мере, пока никаких однозначных связей между разрозненными фактами выстроить не удается. Нужно срочно изучить личное дело Стефана и порадовать его повторным допросом, на этот раз профессиональным - пусть почувствует разницу. И допросить наконец Эдмунда. Как только лорд Эдвард появится во дворце, Винсент будет ходатайствовать о незамедлительном проведении дознания с участием инфанта.
Вернув внимание на доску, Винсент нахмурился. Отвлекшись на вошедшего помощника, он ошибся, поставив пешку на одну клетку дальше, чем было задумано. Теперь не миновать взятия на проходе! Безупречный эндшпиль был испорчен. Всё предстояло рассчитывать заново, и итог пока был непредсказуем. Возможно, действие затянется. Возможно, победитель и побежденный поменяются местами.
Однако… канцлера вдруг посетила мысль, интересная в своей парадоксальности. Если каждый игрок без отступлений использует оптимальную стратегию, гарантирующую ему победу, итог партии предопределен. Итог этот можно предвидеть. Нет, не предвидеть - просчитать математически, хоть это и затруднительно из-за огромного варианта комбинаций ходов и позиций. Но если игрок совершает ошибку? Или действует вопреки оптимальной стратегии, из побуждений альтруизма, сознательно, добровольно не желая получать наибольшую выгоду? Или же, изучая теорию игр, намеренно выбирает вариант, отличный от идеального, надеясь, что появившаяся в результате альтернатива приведет к еще большему, может быть, абсолютному выигрышу? Или это тот редкий случай, когда человек просто не умеет мыслить шаблонами, алгоритмами, пусть даже давно проверенными и ведущими к успеху? В таком случае, предугадать его действия становится невозможно. А тот, кто поступает неожиданно, всегда имеет большие шансы.
Винсент задумчиво постукивал тростью по паркету, внезапно утеряв всякий интерес к происходящему на доске.
Такой противник действительно представляет опасность.
***
Сказать, что произошедшее было неприятным, значило ничего не сказать.
Себастьян тяжело открыл глаза и пару-тройку секунд тщетно пытался понять, кто он, где и что здесь делает. Победно улыбающееся лицо Софии, однако, значительно ускорило этот процесс.
– Вот видишь, Серафим, даже мастерам своего дела требуется иногда помощь, - самодовольно сообщила девица, однако, в лисьих глазах её явственно читалась тревога и облегчение от того, что ювелир наконец очнулся.
– Ты всё еще отказываешься работать со мной в паре?
Сильф устало перевел взгляд на злополучные часы. Стрелки показывали без двадцати двенадцать. Почти полночь. За окном сгустилась темнота, комнатка была освещена лишь парой неярко горевших свечей, отбрасывавших длинные зловещие тени.
– Где шерл?
– хрипло спросил ювелир, наконец заметив, что камня нигде не видно.
– В футляре, - потупилась София и, ожидая негативной реакции, поспешила оправдаться.
– Я спрятала его. Пока камень находился в жутком круге крови, он словно горел! И тебя невозможно было привести в чувство!