Ювелир. Тень Серафима
Шрифт:
– Я не могу сделать этого, отче, - голос ювелира был горек, но тверд.
– Я не раскаиваюсь. Люди, лишенные мной жизни, умерли легко и быстро, и над каждым я прочитал нужные молитвы. Люди, которых я лишил имущества, и без того достаточно богаты, чтобы угнетать многих. Женщины, которых я лишил чести, не жаловались, кроме того, и до встречи со мной они шли скользкой дорогой.
– Это не оправдание, Себастьян, - святой отец печально покачал головой, однако в голосе его не было ни тени укора или надменности - только безграничное сочувствие и любовь.
– Ничто не может быть оправданием.
– Я знаю, отче, -
София чувствовала себя ужасно неловко, присутствуя при таком странном разговоре, больше напоминавшем исповедь, если она правильно понимала значение этого старого слова. Девушка боялась не то что пошевелиться - дышать, чтобы ненароком не напомнить о своем существовании и не нарушить совершенной интимности атмосферы. Но кажется, больше это ровным счетом никого не смущало. На Софию просто не обращали внимания, словно она была пустым местом! В конце концов, это даже немного обижало.
– Что ж, сын мой, мой долг сообщить тебе, что с каждым днем ты всё более отдаляешься от света, - голос святого отца по-прежнему был доброжелателен и ласков, хотя произносил нелицеприятные вещи.
– Пламень святой веры постепенно гаснет, не находя духовной пищи. Ты сильно изменился, Себастьян. Ты уже несешь в себе грех. Совсем скоро ты ничем не будешь отличаться от тех, кто приходит сюда с пустой душой, с пустыми глазами, надеясь просто переждать пару дней какие-то свои неприятности и вновь окунуться в непрекращающуюся суету иллюзорного мира.
Ювелир вздрогнул, будто обжегшись.
– Мне больно слышать такие слова, отче, - чуть слышно прошептал он.
– Однако я не смею… и не стану отрицать их. Мне бы хотелось назвать вас жестоким, но вы правы. Вы были правы и тогда, когда сказали, что, упав в грязь, невозможно остаться чистым. У меня не получилось - не хватило сил. Пожертвовав оболочкой, я надеялся уберечь от этой проклятой грязи хотя бы внутреннюю суть, но, похоже, потерпел поражение. Но я всё еще надеюсь однажды принять истину, если это возможно для таких, как я.
София уже давно догадалась, что, находясь в этом необычном доме, она вновь преступает закон. Это была церковь. Самая что ни на есть настоящая церковь Изначального, объявленная в Ледуме диким пережитком прошлого и, разумеется, запрещенная. Оазис веры в пустыне неверия, скрытый от посторонних глаз и недостижимый, как мираж. Почти невозможный. Неужели кто-то в их городе продолжает приходить сюда? Наверное, да, иначе зачем бы этому необычному человеку продолжать сохранять здесь всё это, ежедневно рискуя жизнью? И как только он умудряется быть таким поразительно беззаботным, живя в состоянии постоянной смертельной опасности?
– Я не могу настаивать, сын мой, и силой принуждать тебя прийти к свету, - голос мужчины был таким проникновенным, что Софии самой страстно захотелось припасть к его ногам и честно сознаться во всех проступках, плача и покаянно заламывая руки. Так убедительно и пылко, и при том небрежно-спокойно, мог говорить только истинный проповедник, смысл жизни которого - вдохновлять и обращать в свою веру. Это были люди особого сорта, имеющие власть над сердцами, которую, как говорили, даровал им сам Изначальный.
– Это возможно сделать
Он легко коснулся головы ювелира, давая благословение и завершая разговор.
– Благодарю вас, святой отец, - Себастьян поднес ко лбу сложенные руки и поднялся.
***
– И часто ты бываешь здесь?
– негромко спросила София, когда после более чем скромного ужина ювелир указал девушке её комнату. Сама атмосфера этого дома не позволяла повышать голос, говорить быстро или - о ужас!
– смеяться. Если честно, девушка чувствовала себя здесь немного подавленно, не в своей тарелке, хоть и казалось, что даже сами стены пропитаны ощущением благостного покоя, умиротворения и тишины, которая была здесь с сотворения мира.
– Если бы не этот дом, я предпочел бы совсем не приезжать в Ледум, - честно признался Себастьян. Он открыл незапертую дверь и сделал приглашающий жест внутрь, деликатно оставаясь за порогом.
Комната оказалась не то, чтобы маленькой - просто крохотной. Она больше напоминала узкую нишу с простым деревянным лежаком у одной стены. Из предметов мебели имелся еще низенький столик с одной-единственной, зато увесистой книгой в твердом темном переплете.
– Не слишком-то тут уютно, - София ошарашено повертела головой, но больше никаких элементов интерьера не обнаружилось. Даже окна и того в комнатке не было, если не считать узкой щели под самым потолком, необходимой для поступления кислорода.
– Обращай внимание на суть, а не на то, что видимо глазу, и может оказаться лишь уловкой сознания, иллюзией, - невесело усмехнулся ювелир, думая о своем.
– В вашем городе здесь самое комфортное место для жизни.
– Но как этому человеку удается выживать, да еще и содержать такой особняк?
– недоумевала девушка, зябко обхватив руками плечи.
– И почему стража до сих пор не арестовала его?
– Конечно, у святого отца есть официальное занятие, для отвода ненужных подозрений, - кратко объяснил Себастьян.
– Кроме того, церковь здесь и во всех других местах испокон веку существовала на пожертвования добрых людей.
– Таких, как ты?
Ювелир покачал головой, отчего-то помрачнев еще больше, и отвернулся.
– Спокойной ночи, София. Здесь принято ложиться спать и вставать рано.
***
Бессонница не давала сомкнуть глаз. Очевидно, организм ювелира умудрился-таки отдохнуть за минувшие сутки, пока восстанавливался от кровопотери. А еще говорят, невозможно наесться впрок или выспаться на неделю вперед. Вранье! В опроверженье своим же собственным словам, Себастьян бесцельно таращился в потолок, и не думая забываться безмятежным сном человека, совесть которого чиста. Утомившись от этого занятия, со вздохом поднялся и стал мерить комнату шагами. Мерить-то тут было особо нечего - три шага в длину, два в ширину. При желании, можно и одним прыжком одолеть. Однако Себастьян был уверен, - никому прежде и в голову не приходило тут прыгать и скакать - помещение предусматривалось для менее подвижных видов деятельности.