Ювента

Дмитриев В.В.

– Серьезно? А кто работы лишился? Ты! Это у тебя вариантов нет, а не у меня…

– Да уж, конечно. Праведница мира – зло усмехнулся Макар.

– А что?

– Ни чё. Сама же предложила приехать, а теперь сокрушаешься. Можешь меня уволить, без проблем. Только кто тогда работать будет? Чё – очередь стоит уже?

Элина ничего не ответила. Макар понимал, что, если бы не полное отсутствие других кандидатур, тетка ни за что не позвала бы его вновь работать вожатым. Но вот он здесь, а значит выбирать начальнице не приходилось. Судя по молчанию, контраргументов у нее не нашлось, поэтому Мак решил закрепить свою позицию:

– Вы работаете без сменных вожатых.

Если меня отсюда попрут, то моя напарница, кем бы она там не была, останется в одного. Правильно? А я тебе скажу так – впахивать на отряде за двоих – это удовольствие охереть какое сомнительное. Так что у вас и выбора-то нет, Элина Вадимовна. И не прикидывайся святой – ты тут в такой же нужде, как и я.

– Я бы поспорила.

– Уговор наш помнишь? – решил освежить память тетки Мак. – Про собеседования там…

– Да я-то помню – надулась начальница, снова бросив взгляд на сумку. – Главное, чтобы ты помнил и не отвлекался на всякое…разное.

Настроение у Мака вновь начало повышаться. Он сумел одолеть тетку в споре, а потому обезопасил себя от ее волнительных нападок на короткий срок.

– Макар, я тебя прошу – продолжила Элина, – Ты можешь не позорить меня? Побудь человеком хоть какое-то время. Ради меня…

– А тебя только это и волнует. “Что скажут другие? Как всё это будет выглядеть?” Ясно, ни чё не меняется – передразнил ее Мак и демонстративно поднялся с места. – Ладно, какой у меня там корпус? Куда топать?

– Южный – ответила начальница, чем застала племянника врасплох.

– Не понял – вновь повернулся к ней Макар, который уже собирался удалиться из вожатской. – В смысле Южный? Там же младшие отряды кучкуются. Или щас уже всё по-другому?

– Не кучкуются, а живут. И да, ты будешь вожатым в седьмом отряде – ответила Элина так, будто всё вышеперечисленное звучало абсолютно нормально.

– Ты серьезно?! – закипел Мак.

– Нет – решила пошутить. Конечно серьезно…

– Твою ж… Какой сука седьмой? Сколько им там лет? Семь? Восемь?

– Ну где-то так. А в чём проблема?

– Проблема в том, что они даже не люди ещё. За ними надо везде ходить и сопли им вытирать. Вот в чём проблема, блин!

– Так, Макар…

– Постой! Погоди… Эль, ну я же по любому старше любого здешнего вожатого! Понимаешь? Я опытнее! Тогда какого хера мне делать на младших, если я могу у старшаков стоять? Чё за бред вообще?!

– А чего ты хотел? – в недоумении спросила тетка. – Ты только сюда вернулся, тебя в лагере не было много лет. А тут ты сразу хочешь попасть на старшие отряды? Нет, так не делается. Здесь есть ребята, которые этого заслужили гораздо больше…

– Да срать мне на их заслуги! – перешел на повышенный тон Мак. – В чём смысл МНЕ стоять на малолетках? Я ж не нянька!

– Макар, не начинай, пожалуйста – устало сказала Элина. – Работай с тем, что дают. Я не хочу и не буду убирать вожатых с отрядов. Тебя включили в список последним, поэтому и поставили туда, где было место. Если всё будет хорошо, то на следующей смене поговорим за твое повышение в отряде. А щас…

– Ясно. В жопу всё! – психанул Мак и вырвался из вожатской, оставив Элину одну. Он был убежден, что, если бы дверь в помещение была закрыта, то он обязательно выбил бы ее ногой.

– Ты куда?! – заволновалась Элина.

– В корпус! Памперсы готовить!

Настроение у Мака в один миг скатилось до ужасного, ибо все его планы резко и в один момент слетели под откос. А всё потому, что с малолетками ни в коем случае нельзя было расслабляться. Конечно, это не значило, что он не собирался этого делать, но сложностей у

его нынешнего положения теперь заметно прибавилось.

У маленьких детей, даже восьми или девяти лет отроду, был один большой недостаток – они почти всегда видели в вожатых своих братьев и сестричек. Ни один день у них не мог обойтись без объятий, вопросов, приставаний, и, что самое ужасное – жалоб или слез. Они часто сорились между собой, бегали ябедничать, обижались, болели и канючили, а еще звонили родителям и просили забрать их из лагеря по десять раз на дню, что приносило с собой новую головную боль. Присмотра дети тоже требовали особого – ненароком кто-то из них всегда мог потеряться, либо же залезть туда, куда лезть было совсем нежелательно. Всё это, конечно же, можно было пережить и перетерпеть, но двадцать долгих дней в таком случае становились настоящим испытанием для любого вожатого, даже самого терпеливого, к коим Макар сейчас никакого отношения не имел.

Со старшими отрядами, парнями и девчонками от четырнадцати до шестнадцати лет, таких трудностей зачастую не возникало. Они были предоставлены сами себе, и, как правило, могли обойтись без лишних указаний. Ставить с ними вечерние мероприятия, будь то сценические номера или танцы, было плевым делом, ведь чаще всего они были в состоянии обмозговать вечерку сами. Да – трудностей со старшаками тоже хватало, однако шугать целующиеся по углам парочки и бегающих втихаря курить парней было всяко легче и даже приятнее, чем утирать нескончаемые слезы малолеток. Более того – со старшими можно было не только поговорить по душам, но и весело пошутить, что являлось хорошим подспорьем для душевного равновесия любого вожатого.

Теперь же с этим можно было попрощаться – Мак абсолютно не верил в то, что Элина на следующей смене сходу поставит племянника на старшие отряды. Этому не бывать даже в том случае, если он и его восьмилетки по ходу первой смены полетят в космос, получат Нобелевскую премию по литературе и выиграют Чемпионат мира по водному поло. Тревожные мысли давили на вожатого, отбивая у него всякое желание начинать работу, которого и без того особо не наблюдалось. Мак всегда умел себя накручивать, а если бы это считалось наукой, то он наверняка получил бы по “Самонакручиванию” какую-нибудь важную ученую степень. Но сейчас для этого была настолько плодородная почва, что грузиться по поводу грядущего сам Бог велел.

Однако главной проблемой здесь было совершенно другое – Макар пока что не понимал, как в таких условиях ему нужно будет искать работу, если он всё это время будет нянчиться с малолетками, от которых нельзя будет отойти ни на шаг? Этот вопрос, увы, еще только предстояло прояснить, но одно было известно совершенно точно – времени на изыскания у него будет куда меньше, чем предполагалось.

Если оно вообще будет…

Скрепя зубами от раздражения, Мак вышагивал по дороге к жилым корпусам. Все они находились севернее центральной площади и вожатской, но назывались и располагались по отношению к сторонам света: “Северный”, “Южный”, “Западный” и “Восточный”. Пафосно, но зато просто и понятно. Все корпуса были одноэтажными и располагали шестью пионерскими комнатами, включая холл, а также двумя вожатскими комнатами, которые принадлежали, как не трудно догадаться, самим вожатым. Как правило, в каждой из комнат проживало по восемь пионеров, но случалось и такое, что отряд был забит под завязку, и тогда к остальным приходилось доставлять одну или две кровати дополнительно. Было тесно, но дети, почему-то, никогда на это не жаловались. Как говорится – вместе веселее.