Южно-Африканская деспотия
Шрифт:
Пушка, как последний довод, была поставлена на флагмане, как и положено, быть установлено морским орудиям. Смелков специально ходил в музей флота и все срисовал. Брюк там, пуштали. В общем, пушку поставили, и стали считать себя к бою и походу готовыми.
Максимка, к тому времени освоивший греческий в пределах примерно тридцати слов, оказался очень деятельным пацаном. Он лез буквально в каждую дырку, и ему до всего было дело. Из-за общей слабосильности при погрузочно-разгрузочных работах он не применялся, а из-за скудности словарного запаса его нельзя было использовать в качестве посыльного. Поэтому
Вован показал туда, где, уже пристроившись к Меланье, мелькала черная мордашка.
— Ну а пушка-то как? — нетерпеливо спросил Бобров. — Применили хоть раз?
— А как же, — приосанился Вован. — Целых два раза. В первый раз сразу за Геллеспонтом. На том самом месте. Ну, ты помнишь. Только на этот раз их было в два раза больше. А вот диалог повторился один в один. В общем, я приказал заряжать, как только они стали готовиться к тарану. А когда понял, что таран состоится вот-вот, лично приложил пальник. Расстояние было метров пятьдесят, то есть практически рядом. Но суда слегка валяло, так что прицелиться было сложновато. Если бы ядром, точно бы не попал. А тут картечь, пятьдесят штук. Какая-то да попадет. Ну и попало. И не одна. Но не это главное. То, что сдуло несколько человек это не самое страшное. А вот грохот, огонь и дым… И когда того и другого много — это впечатляет. Я же Юрке специально дымный порох заказал. Вы бы видели, с какой скоростью улепетывали эти моряки. Весла гнулись и трещали.
— Ну а второй?
— Второй? Это на траверзе Карфагена было. Мы как раз затарились мулами на Сицилии. Они плохо себя вели, пугали наших коровок, и мы слегка на это дело отвлеклись. И тут со стороны Африки подгребают две длиннющие триеры, всяко длиннее нас. И сразу, не говоря худого, норовят на абордаж. В общем, мы успели зарядить пушку, когда эти пираты уже раскручивали абордажные крючья. Я стрелял почти не целясь. Просто в ту сторону. Однако, им хватило. Потому что следующий выстрел через полминуты я сделал уже вслед. И самое смешное, что попал. Так что, скажу я вам, очень нужная в дороге вещь эта пушка.
Вован хихикнул и налил себе еще.
— Еще одно приключение ждало нас в районе, который так и назвали «Луанда». Если помните, я рассказывал, что оставил там груду камней, полено и нож. Кстати, и Максимка оттуда. Так вот, негры все поняли правильно. Когда мы вышли на берег, нас ждал сюрприз — огромная куча дров. Мы даже пересчитывать не стали. Так как, честно говоря, я не рассчитывал на сообразительность негров, то ножи мы с собой на берег не взяли. Нет, не подумайте, на борту-то они были. Просто пришлось гнать шлюпку лишний раз. В общем, мы погрузили дрова, оставили ножи и, на этот раз, еще пилу и топор. Чтоб, значит, в следующий раз им легче было. А в качестве платы пообещали рекурсивный арбалет. Ну не знаю, что выйдет на этот раз. Максимку спросил, не хочет ли остаться. Тот головой замотал и я понял, что не хочет.
Вован помолчал.
— А теперь ты скажи, — обратился он к Боброву. — Зря мы все это затеяли или все-таки нет? Был смысл мне ходить туда-сюда, да и тебе тоже.
Вместо ответа Бобров кивнул Сереге:
— Покажи.
Серега
— Ты уверен, что это то самое?
Бобров выразительно пожал плечами, словно говоря, ну я же не Де Бирс.
— И сколько?
— Одиннадцать карат, если ты это имеешь в виду.
Вовановы паруса только-только успели скрыться за мысом, когда часовой на вышке поднял тревогу. Команда быстрого реагирования, подтянувшаяся незамедлительно, обнаружила вывалившуюся из леса группу из трех человек. В первом из них с трудом признали Стефаноса. Примчался встревоженный Бобров, за ним поспешал Серега, вооруженный сразу двумя ружьями. За ними толпилось остальное население. Женщины сразу стали высказывать версии.
— Тихо! — рявкнул Бобров и повернулся к вновь прибывшим. — Стефанос, в чем дело?
А надо сказать, что все трое дышали как запаленные мулы и держались друг за друга, чтобы не упасть. Стефанос молча шагнул вперед и остальные двое тоже шагнули, держась за него. Стефанос покопался в застегнутом кармашке, покрылся мгновенной бледностью под коркой грязи, но потом лицо его приняло нормальный грязный цвет, и он со вздохом облегчения достал из кармашка тряпицу. Развернув ее на дрожащей ладони, он протянул содержимое Боброву. На тряпице, бывшей когда-то белой, лежали два маленьких невзрачных камешка.
— Мы успели? — прохрипел Стефанос с надеждой.
Бобров отрицательно покачал головой. Из Стефаноса как стержень выдернули — он медленно опустился на землю и пробормотал что-то на греческом. Сзади к Боброву подошел Петрович.
— Что он сказал? — переспросил он.
— Б…дь, — перевел Бобров.
— Да, уж, — сказал Серега. — Мужики, видать, гнали изо всех сил. Даже на сон времени не было. А ведь Вован предлагал одну шхуну оставить на всякий случай, — сказал он Боброву с укоризной.
— Ну да, — признал тот. — Мой косяк. Хорошо хоть лодку притащили, но на лодке нам их не догнать. Да и вообще на лодке за мыс лучше не соваться. Петрович, кликни Меланью, и займитесь мужиками. Помыть там, накормить и пусть спят. А нам с тобой, Серега, надо подумать над тем, кто пойдет на следующую вахту. Не оставлять же там народ торчать постоянно. Голая, блин, саванна, глазу не за что зацепиться. Как там народ жил.
… Серега нашел Боброва в палатке за чтением толстенной книги на чистом британском. Бобров пыхтел и выписывал на листочке незнакомые слова, сверяясь со словарем. Слов было много.
— Что читаем? — поинтересовался Серега гнусным голосом. — Небось, интересно?
— Ага, — проворчал Бобров. — Сил нет, как интересно. Хочешь, дам почитать?
— Не, — отмазался Серега. — Я аглицку мову только в школе учил.
— Да ты у нас полуглот, получается, — обрадовался Бобров. — Я в школе вообще немецкий учил. И в институте тоже. Давай, садись, вместе разбираться будем.
— А что это? — осторожно спросил Серега.
— О! Это, брат, такая штука, называется «Техническое описание и инструкция по эксплуатации», или по-аглицки — Manual. Хочешь, небось, кина смотреть и доски пилить? Тогда вникай.