Южные рубежи
Шрифт:
Воздух со свистом разрезал снаряд, летящий со стороны османских позиций и окутанный как минимум десятков барьеров разной окраски и структуры. Окружающие не обратили на него внимания, а вот у Олега засосало под ложечкой. Ядерную бомбу ведь принято сбрасывать в гордом одиночестве, поскольку нафига ей, спрашивается, группа поддержки…И ожидания чародея не обманули. Разрыв окруженного многосоставной волшебной защитой боеприпаса был тихим и едва заметным. Вот только после себя он в небе оставил дыру, ведущую…Куда-то.
– Черт! Черт! Черт! – Чародей упал ничком и постарался закопаться в землю, как никогда жалея о том, что так и не научился проходить сквозь грунт и камни. А ведь у него были способности к геомантии! Впрочем, теликинез очень желающего жить сильного волшебника с легкостью заменял даже не лопату, а целый экскаватор, разбрасывая в стороны комки земли весом в пятнадцать-двадцать килограмм, а потому Олег уже через несколько секунд оказался в окопе полного профиля. Впрочем, мгновенно осыпавшийся, поскольку окрестности трясло, словно во время семибального землетрясения. Вот только волшебник лишь задержал дыхание и продолжил погружаться, поскольку недостаток кислорода одаренного с его способностями в ближайшие четверть часа даже бы не побеспокоил. – Атака янычар была лишь отвлечением! Их послали на убой исключительно затем, чтобы отвлечь наших генералов от стрельбы рядом с их драгоценными высокородными задницами и подставить город под удар стратегических чар!
Разряд чего-то, лишь смахивающего на молнию золотого цвета, ударил прямо в чародея. Или не прямо, но достаточно близко, чтобы весь грунт рядом с ним вскипел и превратился если не в магму, то, во всяком случае, в нечто очень похожее. Но земле и камням достались лишь мимолетные отголоски той мощи, которая словно живая устремилась прямо к пытающемуся спастись на глубине чародею. Зачарованная броня на руках и ногах оплавилась и растянулась, поскольку некая неведомая сила рванула её во все стороны сразу. Открытая часть лица сгорела в уголь. По ауре словно прошлись десятками раскаленных ножей, вырезая из энергетического тела щедрые пласты. А кираса, многократно спасавшая Олегу жизнь, поглотила большую часть пытающейся спалить и разорвать человеческое тело мощи. И треснула. Чародей отчетливо ощущал, как артефакт, ставший ему едва ли не более привычной частью тела, чем
Дар оракула с радостью подтвердил своему обладателю, что так оно и есть. А еще, что долго радоваться своему успеху вражеские чародеи вряд ли смогут. Особенно единственный на всю Османскую Империю архимагстр-техномаг, которому за заслуги и благодаря продемонстрированному мастерству уже можно бы и следующее звание присвоить. Посмертно. Ибо к защищенным вроде бы со всех сторон позициям через соседнее измерение уже подкапывается сильнейшая геомантка мира, спину которой прикрывает её родная дочь, не слишком сильно уступающая мамочке мощью, пусть и испытывающая некоторый недостаток боевого опыта, да страдающая излишней самоуверенностью. И кактус, лишь недавно смирно себе росший в каком-то архиве, ныне напоен магией в достаточной мере, чтобы по движению брови своей новой хозяйки превратиться в такое колючее тентаклевидное чудище, что даже самые опытные девочки-волшебницы из рода кракенов, у которых многочисленные щупальца, шипы, пасти и прочая страхолюдная мерзость считается, в общем-то, преимуществами, а не недостатками, при виде его скажут: «Да ну нафиг!» и пустятся наутек…
– Эта дрянь не только жарила и рвала, но и травила своими эманациями, – мысленно констатировал погребенный в глубинах земли чародей, не спеша откапываться на поверхность, где сейчас наверняка очень горячо, да и фон не самый благоприятный. Вместо этого он принялся латать свою изрядно пострадавшую ауру, заодно очищая её от всяческих следов посторонних энергий. В создании же русского боевого мага накрепко засело видение того, как османский визирь бежит впереди собственного визга от колюче-зеленой живой волны, жаждущей нести всем любовь. А также пожирать тела и души. Причем в не совсем уж и ясном сознании отравленного вражеским волшебством оракула-самоучки накрепко засела твердая уверенность в том, что если слуга султана замедлится и перестанет обгонять звуковой барьер, то его таки настигнут. – Ох, надеюсь, эта война скоро закончится. Как-то неудачно для меня складывается служба на южных рубежах родины…А насколько неудачно узнаю, когда проверю свой корабль…Если он еще существует.