Шрифт:
Светлой памяти Сэнди (Шурмана) О’Карпова
– Что, по-Вашему, это значит, а, Сотонэ? – выщелкнув за борт окурок сигареты, капитан первого ранга Ларин Эллиотт обернулась к старпому.
–Похоже, мы наживаем большие неприятности, мэм – степенно ответствовал пожилой монументальный моряк с роскошными седыми усищами, получивший с легкой руки боцмана Брайена кличку «Морж». Старпом основательно так облокотился на перила красного дерева и сделался похожим на огромный чугунный кнехт. С мостика прекрасно просматривалась акватория порта Дарметт, привольно раскинувшегося на берегах гигантской естественной бухты, на пять миль вдававшейся в побережье острова Помпеи. Поперек выхода из порта, откуда за прошедшую ночь как ветром сдуло все гражданские суда, катера ставили боновые заграждения (наплавные
–Вы полагаете, война? – спокойным голосом спросила Ларин.
–Не полагаю, а уверен. Если еще не объявлена, то скоро, ждать недолго!
–Ждать? А старого бегемота … не хотите?!
–Мэм, эти спичечки – Сотонэ, украдкой ухмыльнувшись на соленое словцо своей молодой начальницы, кивнул на боны – наша «Титания», конечно, разметает, к бабке не ходить… А вот что будет далее – сие вопрос. И потом, ведь народ-то еще не до конца погрузился.
Старый моряк кивнул на пирс. Под высоченным бортом лайнера раздавалось гудение: сэнгерская колония торопилась покинуть негостеприимные берега королевства Помпея. «Титания», похоже, оказалась последним кораблем, способным эвакуировать сэнгамонских граждан из страны, являвшейся уже полтораста лет извечным антагонистом их Родины. Пирс напоминал муравейник: на борт пускали всех сэнгеров, того пожелавших. Затесалось, как слышала Ларин, и десятка полтора русских: дипломаты отправляли свои семьи прочь из Помпеи. Билетов, естественно, ни с кого уже не требовали. Хотя, если даже и нашелся бы какой-нибудь засранец с сэнгамонским гражданством, решивший по собственной воле остаться здесь, на негостеприимном острове, и предложить свои услуги кому бы то ни было, он вряд ли мог рассчитывать на что-то большее, чем концлагерь: помпейцы не жаловали перебежчиков.
Вдруг с пирса донесся ропот. Ларин перегнулась через ограждение крыла мостика и увидела, что помпейские полицейские разворачивают кордоны возле пирса, отсекая толпу от набережной. Кто не успел, тот опоздал… Ларин обернулась к матросу – секретарю (На гражданских судах и боевых кораблях сэнгамонского флота обязанности по заполнению вахтенного журнала возлагались на матроса – секретаря, постоянно находившегося на ходовом мостике – прим. авт.), склонившемуся над раскрытым вахтенным журналом:
–Секретарь, распорядитесь, чтобы вахтенные у трапа успокоили публику. Мы возьмем на борт всех до одного. Только пусть не орут в мегафон: помпи об этом знать необязательно!
Секретарь молча козырнул и потянулся к телефону. Набрав три цифры, отдал вполголоса короткое распоряжение.
–Сотонэ, похоже, из нашей «Титании» хотят соорудить самую большую сэнгероловку в мире! – Ларин пристально рассматривала боны в бинокль – Когда выйдем в море, удвоить наблюдательные вахты! Позаботьтесь о затемнении. Все передатчики опечатать: впредь до специального распоряжения объявляю режим полного радиомолчания. Скорее всего, они подстраховались на случай прорыва, нас могут торпедировать в открытом море. Ур-роды!.. Впрочем, будем рациональны. Вызовите Меллинджера, Сотонэ, и распорядитесь, чтобы оборудовали спальные места в салонах и коридорах, скатерти из ресторана первого класса пустите на гамаки. Штук пятьсот у нас в кладовках имеется, они прочные, из русского льна. Не хватит – используйте шезлонги с солнечной палубы! Да, пусть распорядитель рейса тщательно считает пассажиров. Нам же нужно будет кормить их, а провизии в обрез. А я пока что запрошу буксиры.
–Есть, мэм!
Сотонэ неспешной походкой вразвалку удалился с мостика. «Интересно, может хоть что-нибудь на Земле вывести Моржа из себя?» – в который раз мелькнула мысль у Ларин. Старика назначили в ее экипаж в начале года, когда все резервисты из торгового флота были призваны. Юджин Уолтер Сотонэ, урожденный Евгений Сатановский, приехал с престарелыми родителями из Одессы еще в Первую мировую (теперь уже Первую, а еще недавно – Последнюю из Войн, ха-ха!). Опытный моряк, работавший на должности штурмана в Российском обществе пароходства и торговли еще при царе, он повидал всякое. Что бы ни случилось, он сохранял полную невозмутимость, чем здорово помогал своим более молодым коллегам – судоводителям компании «Сэнг Нэвиглайнз», с которыми его свела судьба на борту старой прославленной «Титании». Ровный и вежливый с гораздо менее опытным начальством, требовательный, а когда надо – и лютый с подчиненными, Морж пользовался всеобщим уважением. Сейчас Ларин вздохнула спокойно: моржеусый педант-аккуратист
Толпа с пирса, тем временем, приглушенно гомоня, по трапам втягивалась в чрево гигантского турбохода. Ларин отметила, что грузовые стрелы на баке так и остались закреплены «по-походному»: о серьезном багаже люди и не думали. Это изначально был не рядовой отход, а бегство, факт, предельно ясный для всех и каждого. Леди-капитан вздохнула и поднесла к уху черную трубку радиостанции ближней связи:
–Капитан лайнера «Титания» Ларин Эллиотт просит на связь диспетчерскую порта.
–В диспятчялской не могут отвятить Вам, мэм: поломка связного оболудования. – ответил ей бесстрастный голос с сильным помпейским акцентом на частоте диспетчерской.
–С кем я говорю?
–Начяльникь полтовой полиции майол ЕвРРат РоРРиет. – буквы Р в своем имени майор произнес раскатисто, старательно. Видимо, из китайской диаспоры: им «Р» с трудом дается…
–По расписанию мы отходим через полчаса. Нам нужны буксиры.
–Буксилы ня могут быть плядостявлены, мэм: они заняты на манявлах воянно-молского флота.
Так-к! Значит, их попросту хотят задержать в порту до объявления войны, а затем захватить, как куропаток.
–Спасибо. – ровно проговорила Ларин и прервала связь без обычного «Конец связи». Поднесла к глазам бинокль. На противоположном берегу бухты у своих причалов, видимые даже сквозь легкую пелену тумана, стояли – постаивали четыре мощных портовых буксира… Поёжилась: влажный бриз с моря пронизывал холодом, сентябрь в Помпее – не лучший месяц. А скоро зарядят обложные дожди со снегом, за ними ударит лютый полярный мороз, и фарватер для судов, входящих в Дарметтскую гавань, станут очищать ото льда ледоколы «Мигдал» и «Курчун». Хорошо бы поскорее оказаться как можно дальше отсюда!
Толпа на пирсе заметно поредела. Над головами клубился легкий парок. Люди кутались в пальто, надвигали поглубже на глаза и уши разнообразные шляпы и шапки. Матросы с «Титании» по приказу распорядителя рейса спустились по штормтрапу на пирс и принялись успокаивать публику. Ропот стих: люди поняли, что их не бросят, что «Титания» возьмет на борт всех. Только где-то в глубине толпы тоненько, с подвывом, едва слышно плакал ребенок. Сердце сжалось. Ничего, всех вывезем! И доставим домой в целости и сохранности. Хоть Ларин и гражданский капитан, но диплом Метрополисской военно-морской академии у нее тоже имеется. Рубить хвосты ее учили отлично. Да и Сотонэ, как он уже успел показать, мастер экстракласса! Как он в узкостях маневрирует! Вот полторы недели назад он швартовался в Находкинской бухте без буксиров. И хоть бы царапина. Виртуоз, одно слово! А ведь длина «Титании» – двести девяносто пять метров! Построенная двадцать шесть лет назад, «Добрая леди Тихого океана» до сих пор входила в десятку самых крупных лайнеров мира.
–Штурмана Снайдерса в штурманскую рубку! Принесите туда же карту погоды в северной части Тихого океана. – распорядилась Ларин, и через капитанский мостик направилась в свою каюту. Там в сейфе уже который год лежал опечатанный полотняный конверт с распоряжениями на случай начала военных действий для капитанов гражданских судов, работающих на линии Сити оф Сэнгамон – Нагасаки – Находка – Дарметт. Теперь вскрыть его было самое время. Пусть война еще не объявлена – вряд ли ее осудят за подобную предосторожность… Набран код, ключ с клацаньем провернулся в скважине… Вот она, сугубая и трегубая мудрость высоколобых военно-морских аналитиков из отдела планирования, заключенная в грубоватую ткань и запечатанная серовато-синим сургучом (традиция, что тут поделать?!).
Решительно сломав печать, Ларин пробежала документ глазами, и ее собольи брови взлетели недоуменно вверх. «В случае, если начало боевых действий застало вас у южных берегов Помпеи, вам предписывается незамедлительно лечь на курс 260 и следовать к берегам Камчатки… Вдоль Курильской гряды и побережья Японии затем следовать на юг, а на траверзе острова Окинава ложиться на курс 130 и по ортодромии идти в Сэнгамон.» То есть, в общих чертах повторять свой же маршрут мирного времени! Ну да, и миролюбивые, белые и пушистые японцы так и быть, зажмурятся, пропуская «Титанию» мимо своих берегов. И своим лучшим друзьям не сообщат! Да и не факт, что Япония не выступит на стороне Помпеи, хотя отношения с ней у Сэнгамона пока вполне мирные. Ага, до двадцать второго июня у Западного Союза с Германией тоже была полная дружба и любовь… Кстати, сколько времени этот, с позволения сказать, хитрый план лежит в капитанском сейфе? Поди, с начала тридцатых. Черт бы побрал этих штабистов! Пусть сами подставляются.