Южный Крест пока за горизонтом
Шрифт:
На душе сделалось тоскливо и безысходно. Не сегодня – завтра Сэнгамон будет втянут в новую мировую войну. Ларин была абсолютно чужда политика, но изоляционисты, вопившие в парламенте лозунги, сводившиеся к немудрящему речению «Наша хата с краю!», вызывали у нее отвращение. Хотя, с другой стороны, в два последних захода в Находку «Титания» сгружала там большие партии станков, грузовики и даже самолеты. Президент Маршалл, верный союзническому долгу, подписал указ о военной и технической помощи Западному Союзу уже вечером 22 июня, как только гитлеровцы пересекли границу СССР.
И вот теперь – Дарметт. Радиоперехват уже неделю доставлял плохие новости:
Наконец, посадка пассажиров завершилась. На гладком асфальте пирса там и сям валялись мусор и брошенные вещи. Кружились, подхваченные шаловливыми крохотными смерчиками, какие-то мелкие бумажки. Мерзли полицейские в оцеплении, пуская изо рта струйки пара, тут же таявшие на несильном, но морозном ветру. Трапы убрали.
На мостике, возле двери в штурманскую рубку, ее ждали штурман Снайдерс с рулоном метеокарты под мышкой, и распорядитель рейса Меллинджер.
–У Джорджа для вас срочное сообщение! – пропустил распорядителя вперед Снайдерс.
–Капитан! У нас почти двукратная перегрузка, на борту две тысячи семьсот пятьдесят восемь пассажиров, из них около восьмисот детей, самому младшему – четыре месяца.
–Матерей с детьми – в каюты первого класса. Мужчин размещать преимущественно на шезлонгах и гамаках.
–Мы по своей инициативе уже оборудуем спальные места в кладовых и трюмах.
–Отлично, Джордж! Теперь. Немедленно инвентаризуйте все запасы провизии в кладовых и морозилках. Составьте рацион из расчета двухразового питания в течение тридцати дней. Молоко – только детям. И срочно примите меры по затемнению судна! Привлекайте пассажиров – пусть для себя же расстараются. Действуйте, Джордж!
–Тридцать дней? Не много ли? – удивленно спросил Меллинджер.
–Да. Месяц, на всякий случай. Мы же будем петлять, как заяц. А голодовки на борту никак нельзя допустить.
Пухловатый лысый распорядитель, добрый славный штатник, перебравшийся в Сэнгамон в тридцатом, спасаясь от депрессии, обычно являвший собою воплощение радушия и предупредительности, четко повернулся через левое плечо и удалился по трапу вниз. Говорят, он командовал взводом в Первую войну… «Все-таки, повезло мне с экипажем. С такими не пропадешь!» – мельком подумалось Ларин.
–Брентон, пошли колдовать! – кивнула она штурману на дверь рубки.
Десяток секунд спустя они уже плечом к плечу склонялись над погодной картой, высокий статный моряк с офицерской выправкой и хрупкая девушка с отменной фигуркой и копной темно-русых волос. Карта была составлена позавчера. Конечно, верить ей можно с оглядкой, но все же, общая картина вырисовывалась более или менее точно. Для начала Ларин дала штурману ознакомиться с мудростью штабных планировщиков, а потом сожгла листки папиросной бумаги в пепельнице. Брентон полностью согласился с тем, что рекомендации «гроша выеденного»
–Смотрите, капитан: теплые области низкого давления к югу от Дарметта. Притом, околоштилевая погода. Выходит, туман, и густой! Видимость нулевая. Поворачиваем не на запад, а на восток, и потихонечку, не поднимая волны, сяпаем к южной Аляске. Естественно, крейсерским ходом! Через тридцать шесть часов будем уже у Джюно. Там резко разворачиваемся, и двигаем на глубину, потом делаем зигзаг…
–Да понятно, что помпейских пароходов там нету. НО! Брентон, у нас ограниченный запас хода, топлива-то нам помпи недогрузили!
–Ну и что? Зайдем в Ванкувер, Эл-Эй или Фриско!
–И американцы нас интернируют тут же!
–А мы – как частное судно.
–Под флагом страны – комбатанта (Комбатант – участник боевых действий. Прим. авт.), Брен, ты что, полицейских на пирсе не видел? Мы же скоро станем комбатантами.
–Несколько аргументов против, можно? Помпея всегда клала с агрегатом на международные соглашения и правила. Да, сейчас ее флот в море, но войну они объявят – если объявят – не раньше, чем их корабли выйдут на позиции. А это верных десять дней. Флот вышел вчера. Потом. На нашу «Титанию» помпи всегда истекали слюной, как на военный транспорт, вот и сейчас считают, что подловили. Так что захватывать нас будут – опять же, если будут – еще в мирное время, и у нас остается недельный люфт до Ванкувера, ежели подсуетимся.
–А ты боны поперек горла бухты видел?
–А Вы про наши ледовые подкрепления не забыли?! Мы же можем работать, как ледорез! Боны – это хорошо против торпедных катеров. А у нас еще есть Сотонэ!
Вообще-то, Брен Снайдерс и Ларин Эллиотт были однокашниками выпуска 1936 года, и предпочитали сидеть за одной партой. Ларин, юная командирша, поначалу предпочитала строить своего мягкого и недостаточно решительного друга в три шеренги, но уже на втором курсе Метрополисской академии отказалась от этих ухваток, достойных, разве что, юной смазливой, но безмозглой девчонки, занимающейся охотой на женихов.
Просто потому что, несмотря на немое обожание по отношению к ней, Брен Снайдерс был всегда корректен и держал дистанцию, хоть и едва заметную. Он был штурманом от Бога, и не раз выручал Ларин на зачетах и экзаменах, хотя Ларин тоже была далеко не бесталанна. Ну не давалась девчонке теория гирокомпасов, а вот Брентон по ней имел хронические «двадцать» (В сэнгамонских высших учебных заведениях принята двадцатибалльная система оценок – прим. авт.). И тащил, в меру своих недюжинных талантов и способностей, свою первую любовь, красавицу, умницу, командиршу, сердцеедку, беспощадную Ларин. «Larine, Larine, I’ll see You in my dream…» А потом, после выпуска, их разбросало: Брентон ушел на военный флот, а Ларин, способнейшую и подававшую огромные надежды, определили вторым помощником на один из величайших пассажирских лайнеров в истории. Вскоре она уже была первым помощником – старая гвардия уходила в отставку. А в этом рейсе она впервые шла капитаном, с внеочередным присвоением звания каперанга – на лучших пассажирских лайнерах весь командный состав имел воинские звания. Как же она была удивлена и, чего греха таить, обрадована, увидев в списке экипажа СВОЕГО Брентона. Оказалось, не пройдя очередную медкомиссию военно-морского флота (нервы не в порядке, молодой человек!), Снайдерс был переведен в резервисты второй очереди, и оказался под началом Ларин на «Титании».