Южный Крест

Слепухин Юрий Григорьевич

Филипп отогнал джип под навес пилорамы, они вылезли, разостлали на опилках брезент и улеглись, приготовившись к долгому ожиданию.

— По-моему, ни черта не выйдет, — заметил Дино.

— Увидим, — отозвался Филипп. — Может, что и получится.

— Вряд ли, — с сомнением сказал Полунин. — Похоже этот тип спился до потери человеческого облика…

Не прошло и получаса, как из конторы вышла Астрид. Она огляделась, заслоняя глаза от солнца, и вприпрыжку побежала к навесу. Филипп вскочил на ноги.

—

Ну, что? — крикнул он.

Астрид молча показала поднятый большой палец.

— Неужели узнали что-нибудь? — спросил Филипп, когда она подбежала ближе.

Астрид бросилась на брезент и закрыла глаза с блаженным видом.

— Мальчики, это потрясающе, — сказала она и поболтала в воздухе ногами. — Такое везение бывает только в сказках… — Она запустила руку в карман и вытащила смятый грязный конверт. — Держите крепче, дарю вам вашего Дитмара! Фил, я уж и не знаю, чем вы теперь со мной будете расплачиваться. Во всяком случае, поцелуем в щечку не отделаетесь.

— Насчет платы столкуемся, — заявил Дино. — За мной не пропадет, но ты рассказывай, рассказывай!

— Да тут и рассказывать нечего! Я все выудила из него за десять минут, а потом просто посидела из приличия, чтобы не уходить сразу. В общем, когда я назвала Дитмара, он сказал, что этого припоминает и что даже, насколько ему известно, Дитмар сейчас тоже в Южной Америке, в Аргентине где-то. «Мне, говорит, о нем недавно писал один камрад из Кордовы». Я попросила адрес, он стал рыться в бумагах — беспорядок у него чудовищный, просто берлога какая-то! — и нашел вот это письмо. «Можете, говорит, взять с собой, мне оно не нужно… »

— Прекрасно, — сказал Филипп. — Вы прочитайте-ка это письмо сейчас, на всякий случай. Он ведь мог спьяну и перепутать?

— Нет, мы смотрели вместе, — Астрид приподнялась на локте и вытащила из конверта листок почтовой бумаги. — Вот здесь… ага: «… а также небезызвестный тебе Дитмар, у него электромонтажная фирма, довольно процветающая». Собственно, вот и все — адреса, как такового, нет.

— Адрес — это мелочь, — сказал Полунин, — адрес мы узнаем. Важно, что он в Кордове.

— Ну что ж, — медленно сказал Филипп. — Собственно, поиски подходят к концу. А, парни?

— Мы теперь прямо в Аргентину? — поинтересовалась Астрид.

— Нет, — сказал Полунин. — В Аргентину поеду пока я один, а вам придется еще с месяц потаскаться по Парагваю.

— Да, внезапный отъезд всей экспедиции выглядел бы подозрительно, — Дино зевнул и потянулся. — Лично я ничего против Парагвая не имею…

— Я думаю, — ехидно сказала Астрид. — Уж в Аргентине вам такого раздолья не будет, синьор павиан! Знаете, какой там процент женщин?

— Нами Лернер не интересовался? — спросил Филипп.

— Нет, даже не спросил, с кем я приехала. Он, правда, извинился, что не может выйти поздороваться,

так как «чувствует себя не в форме».

— Ну, это мы переживем. Тогда, я думаю, больше нас здесь ничто не задерживает? Ри, сходите-ка вы к этому старику, может он нас покормит чем-нибудь неконсервированным, а если у него ничего нет, возьмите инициативу на себя. Пообедаем и тронемся обратно, пока не начала портиться погода…

На следующее утро маленький двухместный геликоптер приземлился на поляне возле фактории. Когда полозья коснулись травы, из-под круглого плексигласового колпака с трудом вылез толстяк Кнобльмайер и, пыхтя и оглядываясь, двинулся по тропинке к конторе.

Лернер, с утра еще трезвый, принял гостя с вежливым равнодушием. Кнобльмайер объяснил, что был по делам здесь неподалеку, в менонитских колониях, и, узнав, что есть возможность воспользоваться геликоптером, решил навестить камрада; хотя они и не служили вместе, все-таки фронтовое товарищество обязывает. Они поговорили о том о сем, потом Кнобльмайер упомянул о генерале и поинтересовался, не приезжала ли к нему, Лернеру, некая фройляйн с письмом от его превосходительства.

— Была, вчера, — кивнул Лернер. — Хотела узнать насчет пропавшего без вести отца, но я его не знал. Вообще не помню такой фамилии у нас в дивизии.

— Так, так, — Кнобльмайер задумался. — Весьма странно, весьма. Уверяет, что отец служил в Семьсот девятой. Вы не заметили ничего подозрительного?

— А что я должен был замечать? Приятная девочка, с которой я охотно переслал бы, если бы еще был на это способен.

— Мне она подозрительна. По-моему, все это выдумка — насчет отца. Цель, впрочем, непонятна.

— Ну, не совсем выдумка, — возразил Лернер. — Отца ее я не помню, это верно, но в дивизии было много обер-лейтенантов, и неизвестно, сколько времени прослужил у нас этот Штейн… как его там. Может, ухлопали через неделю после прибытия. А одного из его сослуживцев, имя которого девочка назвала, я знал лично. Так что это уже не выдумка. И совпадения быть не может, она говорит, что отец писал что-то о шраме, а у Бандита морда действительно располосована…

— Почему «бандита»?

— А это мы Дитмара так называли. Он побывал у французов, в маки, с особым заданием. После этого кличка и приклеилась.

Кнобльмайер насторожился.

— С особым заданием, говорите? Какого рода?

— Инфильтрация. Он проник к партизанам и раскрыл целую сеть на территории Руанской комендатуры.

— Так, так… И что же она спросила о нем?

— Спросила, не знаю ли я, где он сейчас живет.

Кнобльмайер нахмурился, лицо его стало еще более озабоченным. В Колонии Гарай Армгард ни о каком Дитмаре не упоминала, хотя упомянуть было бы естественно…