Южный Крест
Шрифт:
Астрид вздохнула, пожелала ему покойной ночи и нехотя удалилась. Филипп лег, но сна не было и в помине, совет «думать завтра» легче было дать, чем выполнить самому. Он попытался читать, но скоро бросил книгу и закурил. Действительно ли это местные полицейские штучки, или Кнобльмайер и К° что-то заподозрили и теперь проверяют их реакцию? Потому что реакция может быть двоякой: если экспедиции нечего скрывать, то она останется на месте и будет настаивать, чтобы власти разобрались с кражей бобин и вернули бумаги. В противном же случае ее сотрудники немедленно удерут не только
Возможно, расчет был именно на это. И, пожалуй, именно уехать сейчас и было бы самым разумным — в интересах собственной безопасности. А в интересах дела? Бегством они выдадут себя с головой, и уж тогда-то за ними будет немедленно установлена такая слежка, такой хвост потянут они за собой в Аргентину, что шансы подобраться к Дитмару станут практически равны нулю…
Он лежал без сна и курил, пытаясь что-то придумать, как вдруг в дверь поскреблись, и она открылась, тихонько скрипнув. Вошла Астрид, кутаясь в долгополый халат.
— Не сердитесь, Фил, — сказала она жалобно, — я проходила мимо и увидела у вас свет, а я тоже не могу заснуть, и вообще мне страшно…
— Чего это вам страшно? — спросил Филипп не очень любезным тоном.
— Ах, меня украдут сегодня ночью, непременно украдут, я это чувствую, — я теперь понимаю, что все провалила еще в немецкой колонии, только они тогда не подали виду, и я даже думаю, что…
— Послушайте, — Филипп повысил голос, — не валяйте вы дурака. Примите снотворное и ложитесь, завтра вы сами будете смеяться над своими страхами!
— Завтра, завтра! Почем знать, где я буду завтра, — обиженно возразила Астрид. — Завтра я уже буду сидеть в каком-нибудь подвале, связанная по рукам и ногам. Вы думаете, мне простят, что я их обманывала?
— Да вы просто психопатка! Начитались какой-нибудь дряни из «Черной серии», вот вам и мерещится. Отправляйтесь спать!
— Я боюсь идти в комнату, под окном кто-то все время ходит — я сама слышала, неужели вы мне не верите? — У Астрид даже голос задрожал. — Пустят какой-нибудь сонный газ, а потом вынесут через окно, никто и не услышит…
— Нет, это просто черт знает что. Мне, что ли, стеречь до утра в вашей комнате, чтобы не украли такое сокровище?
Астрид приблизилась к кровати и скромно села на краешек, глядя в сторону.
— Никогда не думала, что вы такой бессердечный человек, — продолжала она тем же вздрагивающим голосом. — Я к вам пришла, чтобы вы меня утешили, успокоили, а вы…
— Ладно, не скулите, сейчас я вас успокою, — сказал Филипп. — Тут у меня в шкафу была бутылка коньяку, если только его не свистнули вместе с бобинами…
Он уже готов был встать, как вдруг Астрид перегнулась через него гибким движением и протянула руку к лампе на ночном столике.
— Идите вы со своим коньяком, — услышал он в темноте быстрый шепот. — Ах, Фил, ну что вы за идиот…
На другой день он действительно чувствовал себя идиотом. Ничего страшного, конечно, не случилось, но… После своего неудачного брака Филипп побаивался женщин и не очень им доверял. И вообще, решил он, хватит с меня этих историй… Ну, разве что встретится некто Единственная,
— Ты что, замуж за меня собралась? — поинтересовался он за завтраком.
Астрид, с набитым ртом, отрицательно помотала головой.
— Что ты, — сказала она, прожевав. — Рано! Я еще хочу порезвиться.
— Хорошенькое дело, — Филипп, неожиданно для себя, обиделся. — Только тогда уж договоримся: резвись впредь со своими сверстниками, а взрослых оставь в покое…
— Тебе было со мной не очень хорошо? — участливо спросила она. — Странно, а мне показалось…
— Я не об этом. Боюсь, мы с тобой очень уж по-разному смотрим на некоторые вещи. Сегодня тебе захотелось порезвиться со мной, а завтра вернется Дино — кстати, может быть, ты и с ним уже?..
— Не говори глупостей! — воскликнула Астрид, заливаясь краской.
— А что? — Филипп пожал плечами, намазывая маслом булочку. — Если подходить к этому как к развлечению, то почему бы и нет? Завтра Дино, послезавтра Мишель, потом опять я…
Астрид швырнула салфетку и выбежала из комнаты.
Правда, через полчаса они встретились как ни в чем не бывало — состряпали очередное «Письмо из сельвы», отобрали фотографии. Астрид села перепечатывать очерк набело. Она была в отличнейшем настроении, казалось вот-вот замурлычет. «Фил, ты, конечно, сказал мне ужасную гадость, — объявила она снисходительно, — но я на тебя не сержусь. Понимаю, что у тебя были некоторые основания думать обо мне так, но поверь — ты ошибаешься… » Филипп почувствовал себя скотиной. После сиесты она сказала, что сходит в полицию: лучше делать вид, что они поверили версии с грабителями и теперь, естественно, интересуются ходом расследования. Филипп предложил пойти вместе, она возразила: это было бы не очень солидно, глава экспедиции не станет общаться со всякими там полицейскими, послать секретаршу — дело другое. «А ведь деловая девчонка», — подумал он с некоторым удивлением, когда она ушла, очень уверенная в себе, точь-в-точь кошка с распушенным от гордости хвостом.
Через час Астрид вернулась, еще более довольная обой. Никаких воров, сказала она, до сих пор не поймали, но зато она сделала интереснейшее открытие: пусть-ка он, Маду, попробует догадаться, кто здесь начальником полиции?
Филипп подумал и честно ответил, что не знает.
— Опять немец! — Астрид даже взвизгнула от восторга. — И какой! Вот уж это моф так моф!
Филипп даже застонал, выругавшись сквозь зубы.
— Все, с меня хватит, — объявил он. — Давай укладываться, я сейчас же звоню и заказываю билеты до Монтевидео! На этом проклятом Парагвае можно уже приколотить вывеску «Nur fur Deutsche» [51] …
51
Только для немцев (нем.).