Ыых покидает пещеру
Шрифт:
Между тем Вожак и Подхалим, упавшие на спину, все еще продолжали лежать на земле.
— Вставайте, граждане неандертальцы, — сказала Сверчкова, тронув Вожака за руку. — Мы же еще не до-знакомились!
Вожак, а за ним и Подхалим встали и с явным страхом воззрились на Вовку.
— Ну, хорошо, — улыбнулась Сверчкова, — меня зовут Галкой, его — Вовкой, а вас?
Дикари продолжали молча глядеть на Вовку, словно никто ни о чем их не спрашивал.
— Давайте закругляться, — не выдержал мальчик. — Нам холодно и
И мальчик дотронулся до руки Подхалима.
— Просто обалдеть можно! — не выдержала Галка, видя, что дикари по-прежнему молчат. — Ну, меня зовут Галкой, понимаете? Гал-ка! — Тут Сверчкова стала хлопать ладонью по своей груди. — А его— Вовкой. Вов-ка! А вас? — И девочка показала на Подхалима.
Словно выйдя из оцепенения, Подхалим перевел, наконец, взгляд на Сверчкову и, несколько раз ткнув себя пальцем в грудь, произнес одно слово:
— Уау!
— Уау? — переспросила Галка, указывая пальцем на Подхалима.
— Уау! — подтвердил Подхалим и этим самым отрекся от позорного прозвища, которым заклеймил его Вовка.
— Очень приятно, — вежливо улыбнулась Сверчкова. Уау дотронулся рукой до груди Вожака и очень громко сказал:
— Ыых!
— Ыых! — повторил за ним Вожак и, ткнув себя пальцем в грудь, еще раз произнес — Ыых! — При этом он с каким-то недоумением посмотрел на Вовку.
— Уважаемый Ыых! — сказал Вовка. — Мы хотим спать! — И, соединив свои ладони лопаточкой, Тутарев положил на них голову.
Ыых что-то сказал Уау. Тот стал вращать зрачками и покосился на уже начавшую подгорать кость.
— Ешьте сами, — перехватив взгляд Уау, отказалась Галка. — Мы уже сыты.
— Да разве они поймут! — досадливо махнул рукой Вовка.
— Офх, — неожиданно произнес Ыых, — Каа муу!
— Каа муу, — повторил Уау и показал рукою куда-то в сторону невидимого теперь каменистого холма. — Яудж!
— И я уже, — махнул рукой Вовка. — Мне все равно. А тебе, Галка?
— Мне тоже, — ответила девочка и, задумавшись, спросила — Вовка, а ты знаешь, почему Ыых упал, когда ты дотронулся до него пальцем?
— Не знаю.
— А я знаю! — Почему?
Дспомни, что ты сказал перед тем, как он упал. Обожди, обожди, — наморщил лоб Тутарев, — дай jgTb. Ага! Вспомнил! Я сказал, что мы должны уз-цатЩдДК их зовут!
,-$Шет, ты сказал так: «Но надо же узнать и их».
— Ну и что?
— Когда ты произнес «и их имена», дикарю показалось, что ты угадал его имя — Ыых, и он упал от удивления.
— Верно, Галка, — улыбнулся Тутарев. — Оказывается, ты можешь иногда рассуждать логически.
— Не иногда, а всегда! ' И вообще всегда слушай своего шефа!
Ыых и Уау глядели на ребят с чувством страха и уважения.
— Офх, Каа муу! Яудж!
— Нас приглашают в гости, — догадалась Сверчхова. — Собирайся!
— Ну что ж, собираться так собираться, — согласился Тутарев и взялся за рюкзак.
Глава двенадцатая,
в которой Вовку и Галку представляют людям племени Каа муу
У входа в пещеру расположилась большая группа дикарей. Здесь находились все — мужчины, женщины, дети, старики и старухи. Судя по охватившему их возбуждению, можно было понять, что появление юных пришельцев ожидалось давно и с нетерпением. Интерес возрастал с каждой минутой, и к их приходу, естественно, готовились так же, как готовились бы наши люди к прибытию с гор самого настоящего снежного человека или подлинного экземпляра молодого неандертальца.
Надо полагать, любопытство, смешанное со страхом поглощало их целиком. И это любопытство, конечно, было значительно большим, нежели любопытство, с которым современные люди ожидали бы появления неандертальца, — уже хотя бы потому, что современный человек заранее знал бы, как должен выглядеть дикарь и на что он способен. А эти дикари никакого понятия о нашем человеке не имели и готовы были ожидать чего угодно. Если же учесть, что в толпе, расположившейся у входа в пещеру, находились и те, кто уже видел наших героев можно представить, какие чувства вызвали у их соплеменников рассказы о том, свидетелями чего они явились в прошедший день.
…… Впереди шел Ыых, держа на вытянутых руках медвежью голову. За ним следовали Галка и Вовка. Шествие замыкал худощавый Уау. Он нес ту самую кость, никак не желая с нею расстаться.
Дикари, столпившиеся у костра, рухнули на землю и распластались, обратив лица к небу. Ыых подошел к входу в пещеру и, не выпуская из рук медвежьей головы, громко произнес:
— Каа муу, джуу!
Все вскочили на ноги и в безмолвии уставились на Вовку и Галку. Тутарев успел пересчитать дикарей — здесь их оказалось двадцать девять человек, включая трех малышей, которым можно было дать не более чем по два — три года каждому.
Едва Вовка закончил подсчет, как Ыых бережно опустил на одну из гранитных глыб голову медведя, а Уау положил ношу на камень, возвышавшийся рядом. Дикари были, видимо, удивлены действиями Вожака и издали какое-то неопределенное восклицание. Тотчас же они о чем-то заговорили между собой, жестикулируя и гримасничая. Однако Ыых быстро положил этому конец, подняв руку и снова произнеся уже знакомую нашим героям фразу:
— Каа муу, джуу! Наступило молчание, и Ыых, не опуская руки, произнес короткую речь. Ребята не могли, конечно, ничего понять, но догадались по жестам, что Ыых призывал хорошо относиться к пришельцам.