За боем бой
Шрифт:
– Так точно.
– У вас много своих людей в отряде?
– Мало, но за командиров Зобова, Каюкова, Борцова я ручаюсь.
– Хорошо. А если предложить солдатам перейти на нашу сторону и обещать всем жизнь?
– Думаю, ничего не получится.
– Тогда сделаем по-другому: отход начнете прямо сейчас...
– Но у меня приказ главкома...
– начал было Енборисов.
– Оставьте! С этой минуты вы выполняете мои приказы. Итак, вы и ваши люди, ничего не объясняя, ссылаясь на обожаемого вами главкома, уводите солдат в нашу сторону. Я буду с вами. Когда
– Господин Юсов, - непривычно просительным голосом поинтересовался Енборисов, - могу я рассчитывать, что моя помощь учтется...
– Алексей Кириллович, когда речь идет о судьбах Родины, торговаться не нужно! Каждому воздастся по делам его! Ясно?
– Да-да...
– А я?
– вдруг каким-то обиженным тонким голосом спросил Калманов.
– А вы, дорогой мой, останетесь здесь на тот случай, если Каширину все-таки удастся вырваться из клещей. Вас не подозревают?
– Так, чтобы впрямую, нет, но у меня такое чувство...
– Чувства оставьте барышням. Следят или нет?
– Следят скорее за Боровским.
– За этим слабонервным стихоплетом? Вот и сделайте, чтобы подозрения большевиков стали более основательными. Поняли?
– Понял.
– Сведения о планах Каширина будете передавать через того же Немцова, под каким-нибудь предлогом заберите его к себе в роту. Пароль "Екатеринбургская казарма". И еще нам нужен ваш заложник Попов: о нем почему-то очень хлопочет Омск.
– Но тогда всех заложников расстреляют!
– Попробуйте организовать побег всем заложникам, а если не получится, черт с ними. Чуть крови больше или меньше - не так важно!
Юсов обвел собеседников внимательным взглядом и поднялся. Они вышли из дома: стояла прохладная августовская ночь. Вскоре подскакали вызванные Енборисовым Зобов, Каюков, Борцов, несколько других бывших офицеров. Они пошептались в темноте и разъехались каждый к своему отряду. Юсов и Енборисов рысью двинулись в другую сторону. В одном месте их окликнул часовой, но, узнав голос Енборисова, успокоился.
...Несмотря на темноту, стало понятно, что Верхнеуральский отряд пришел в движение.
– Что за дьявольщина!
– обернулся к помощнику командир четвертой сотни второго Верхнеуральского полка Акулин.
– Уходить еще рано!..
– Передали приказ Каюкова - отходить!
– ответил тот.
– Куда отходить?
– Туда!
– махнул он рукой в темноту.
– Куда - туда?! Куриные мозги! Там же белые!
В это время из темноты выскользнули два всадника: Енборисов и незнакомый командир в кожанке.
– Товарищ Енборисов!
– бросился к нему Акулин.
– Почему отходим?
– Приказ главкома. Вот только что из штаба привезли!
– кивнул есаул на Юсова. Тот сделал значительное лицо.
– А почему туда отходим - там же белые?!
– не унимался Акулин.
–
– выкрикнул Енборисов и добавил: Выбили белых. Выбили...
– Ничего не понимаю, - пробормотал, отойдя в сторону, Акулин и спросил нахмуренного помощника: - Слушай, что-то я не помню у Каширина в штабе такого человека?
– А кто их разберет - каждый день новые присоединяются...
И вдруг из темноты выскочил какой-то всадник - размахивая шашкой, он истошно кричал:
– Братцы, нас предали, окружили, идти некуда - надо сдаваться! Кто к женам и детям - за мной!
– Ах, вот оно что!
– крикнул Акулин и, выхватив маузер, несколько раз выстрелил в предателей, потом вскочил на коня, обнажил шашку и закричал ничего не понимавшим бойцам: - Не слушайте гадов, они Дутову продались! Все назад! За мной...
Люди, услышав хорошо знакомый голос Акулина, метнулись назад.
– Командуй, олух!
– заорал в ухо Енборисову взбешенный Юсов. Командуй, тебе говорят!.. Застрелю!
Тем временем опамятовавшиеся люди открыли огонь по тем, кто собирался увести их к белым. Енборисов первым повернул коня и помчался в сторону поселка Спасский, где стояли дутовцы. "Не простят, не простят, не простят!" - колотилось у него в висках.
Примерно такие же события происходили в это время на позициях первого полка: красных, с недоумением последовавших было за командиром Борцовым, остановил Галунов. В Спасский ускакало всего несколько десятков человек в основном бывших офицеров и урядников.
Днем, 2 августа, приняв командование Сводным отрядом, Блюхер издал приказ: "...Ввиду того, что вверенная мне Красная Армия не имела связи с базой, которая питала бы ее как огнестрельными припасами, так и всем необходимым для армии, на совещании делегатов от всех отрядов решено было пробиться и соединиться с базой...
Но изменнический поступок Енборисова вынудил нас отказаться от дальнейших операций на Верхнеуральск, так как Енборисов, безусловно, раскроет все наши планы и средства к дальнейшей борьбе с противником, который, учтя это, будет оказывать упорное сопротивление, с тем чтобы заставить нас израсходоваться, а тогда взять нас голыми руками...
Отказавшись в силу приведенных причин от первого направления, мы должны выбрать новое направление на присоединение к нашим силам, опирающимся на базу. Оставаться здесь, в Белорецке, мы не можем, так как противник наш отказ сочтет за нашу слабость и поведет против нас активные боевые действия, с тем чтобы нас взять в кольцо, и тогда нам трудно будет прорвать это кольцо.
Может быть, у многих красноармейцев возникнет сомнение в том, стоит ли идти в новом направлении, не лучше ли остаться здесь и где-нибудь укрыться. Товарищи, такое решение будет весьма гибельным, так как легче всего переловить и передушить нас поодиночке, а когда же мы будем двигаться кулаком, справиться с нами трудно, потому что мы можем бороться и пробивать себе путь сплоченной силой. Итак, вперед! Кто малодушен, оставайся, но помни, что одиночки - не сила и легко могут быть переломлены противником.