За час до полуночи (пер. Максима Дронова)

Хиггинс Джек

Закончив перебирать клавиши, я закурил. Почему-то в баре установилось странное затишье, которое иногда возникает в любой толпе. Разговоры сами собой стихли, и вся картина стала внезапно походить на сон. Я будто бы сидел где-то снаружи дома и смотрел сквозь стекло замедленное кино.

Что же я все-таки делал здесь, в самом сердце Черного Континента? Сквозь дым проступали лица: черные, белые, коричневые и вариации между ними – сборище подонков, неизвестно зачем собравшихся здесь...

Внезапно на меня накатило нечто вроде озарения.

Образно говоря, я как бы взглянул на себя со стороны, но не на себя сегодняшнего, а на того, каким я вскоре должен был стать. Мне не очень понравилось то, что я увидел. Мне стало жарко, под мышками проступил пот. Я решил сменить рубашку. Тогда я просто не осознавал, что подсознательно искал предлог, чтобы подняться наверх.

Моя комната находилась на третьем этаже, апартаменты Куамбры на втором, а девушки располагались внизу. Как правило, наверху было тихо, ибо того требовал Куамбра, однако сейчас я помедлил в начале коридора второго этажа, потому что необычная тишина заинтриговала меня.

Когда я услышал голоса, то мне показалось, что они шли откуда-то издалека, и я двинулся по коридору, уловив чей-то раздраженный речитатив. Первая дверь вела в помещение, служившее прихожей. Я осторожно вошел и двинулся сквозь темноту к освещенной полоске приоткрытой двери.

Португалец сидел за письменным столом; один из его качков, Джильберто, стоял у него за спиной с револьвером в руке. Херрара – тот, который увел Берка из бара, – облокотился о дверной косяк со сложенными на груди руками.

Берк стоял в двух шагах от стола – ноги слегка расставлены, руки в карманах охотничьей куртки. Я видел его в профиль, лицо Берка казалось высеченным из камня.

– Вы, вроде бы, не совсем поняли нас, – говорил португалец. – Никто здесь не заинтересован в вашем предложении. Это же так просто понять.

– А мои пять тысяч долларов?

Куамбра посмотрел на Берка так, будто начинал терять терпение.

 

– Поймите, у меня тоже были большие расходы в связи с вашим делом – очень большие.

– Я верю вам.

– Вы же знаете, майор, в бизнесе может случиться всякое. Каждый должен осознавать риск, на который идет, если хочет получить быструю отдачу от вложенных средств. А теперь я прошу у вас прощения. Мои ребята проводят вас. Здесь очень неспокойный квартал. Я весьма огорчусь, если с вами что-нибудь случится.

– Кто его знает, – угрюмо произнес Берк.

Джильберто улыбнулся первый раз за время разговора и покачал в руке тяжелый «люгер». Берк снял войлочную шляпу и устало вытер лицо тыльной стороной правой руки.

Однако я заметил то, что не могли видеть остальные. Внутри шляпы был спрятан короткоствольный «банкер», прикрепленный специальным захватом. Первым выстрелом Берк поразил Джильберто из-за прикрытия шляпы, распластав его по стене, затем обернулся и накрыл Херрару, который выдергивал оружие из-за пояса.

– Вот и случилось, – сказал Берк, и я снова почувствовал скрытую в нем

силу.

Он поставил Херрару лицом к стене и быстро обыскал. Однако португалец, любивший преподносить сюрпризы напоследок, открыл серебряный ящичек для сигар и вынул оттуда миниатюрный автоматический пистолет.

Однажды у меня был друг, который начал заниматься гольфом и за три месяца стал профессионалом. У него был природный талант к этой игре, подобный тому, как одни имеют склонность к языкам, а другие могут обогнать компьютер, считая в уме.

В один памятный для меня субботний вечер во время первого месяца обучения в Гарварде один студент привел меня в местный стрелковый клуб. До этого я никогда не держал оружие в руках, однако, когда мне дали «кольт» и объяснили, что с ним делать, я испытал совершенно новое чувство. Оружие стало частью меня самого, и то, что я проделывал с ним в течение часа, привело в изумление всех присутствовавших.

Так у меня выявился талант к владению ручным оружием, однако я никогда раньше не целился в человека. То, что случилось потом, произошло так внезапно, что, когда я вспоминаю об этом, мне становится не по себе. Я распахнул дверь, упал на одно колено и схватил лежавший на полу «люгер» Джильберто. Через мгновение я прострелил Куамбре правую руку.

Берк резко развернулся и пригнулся, готовый к атаке. Его собственный пистолет был у него в одной руке, оружие Херрары – в другой. Хотя я тогда и не оценил его выдержки, но он отлично контролировал себя – ведь ему ничего не стоило рефлекторно застрелить и меня.

Берк бросил на меня беглый взгляд, и я подумал, что он вот-вот улыбнется. Вместо этого он открыл дверь, ведущую в коридор, прислушался и снова закрыл ее.

– В таком заведении люди обычно озадачены только собственными проблемами, – сказал я ему.

Берк медленно подошел к письменному столу. Джильберто скрючился у стены, схватившись за свою челюсть; в углах его рта выступила кровь. Глаза были открыты, однако он, очевидно, пребывал в глубоком шоке. Португалец страшно побледнел, держась левой рукой за простреленную правую, и старался, видимо, остановить кровотечение. Берк приставил дуло револьвера к его переносице.

– Пять тысяч долларов.

Даже в такой ситуации Куамбра медлил. Тогда я сказал:

– В шкафу у двери спрятан сейф.

Берк с громким щелчком передернул затвор револьвера, и Куамбра торопливо пробормотал:

– Ключ в коробке для сигар под подносом.

– Возьми его, – приказал мне Берк, – и принеси все, что найдешь.

В выдвижном ящике, заполненном купюрами, было значительно больше, чем пять тысяч. Я поставил ящик на письменный стол, и Берк стал рассовывать пачки банкнот по многочисленным карманам своей охотничьей куртки.

– Каждый должен быть готов к неожиданностям, возникающим при желании получить быструю отдачу от вложенных средств, – вы, кажется, так выразились, мистер Куамбра?