За час до рассвета
Шрифт:
В том, что гитлеровец интересуется местопребыванием партизан, ничего удивительного не было. Ведь оккупанты боялись партизан пуще огня, но вот то, что он прибыл из-под Берлина, меня очень заинтересовало. Значит, он знает о войсках, находящихся в Германии, наверняка кое-что знает и о новинках в вооружении немецкой армии. Об этом гебитскомиссаре даю подробную радиограмму в Центр и вскоре получаю ответ: "Организуйте работу". На нашем разведывательном языке это означает: взять гебитскомиссара под наблюдение,
Задача сложная.
Я пригласил Олю Саевич в партизанский лагерь и предложил ей пойти на прием к гебитскомиссару.
– Как это, товарищ командир?
– не поняла Оля.
– Ну пойдешь, попросишь паек: мол, оголодала очень. По тому, как он выглядит, как разговаривает, постарайся понять, что за тип...
Оля задумалась, долго молчала. Потом сказала:
– Хорошо, пойду.
...И вот Оля у входа в комендатуру. Ее окриком останавливает часовой.
Разведчица отступила и нарочно громко стала говорить, что ей нужен гебитскомиссар Зустель.
Открылась дверь, показался седой, высокий офицер без фуражки.
– Ты ко мне?
– спросил он по-русски.
– Мне нужно к господину Зустелю, гебитскомиссару...
– Я и есть Зустель.
– Офицер велел часовым пропустить Олю.
Когда она вошла в кабинет, Зустель спросил:
– Зачем ты пришла?
– Я слышала, что вы помогаете женщинам, выписываете им пайки, ответила Оля.
– В городе нет продуктов, голодно... Вот я и пришла, чтобы вы помогли мне...
– Почему я должен помогать тебе? Как ты жила до сих пор?
– Были кое-какие тряпки, меняла их в селах на хлеб. Ничего больше не осталось...
– Где ты живешь?
– На улице Подгорной, в доме двадцать пять.
– С кем?
– Мать, братишка...
– А до войны что делала?
– Училась...
Немец расспрашивал Олю и что-то быстро записывал в блокнот. На столе два полевых телефона. Звонил то один, то другой. Отвечал Зустель по-немецки. Положив трубку, гебитскомиссар вдруг спросил:
– Как тебя зовут?
– Оля.
– Оля... Ну-ка, Оля, садись.
Он пристально посмотрел на девушку.
– Скажи, кто тебя прислал ко мне?..
Оля немного растерялась, но быстро овладела собой и ответила:
– Никто не присылал, сама пришла. Когда человек голодный, он на все готов... Знаете ли, голод - не тетка. Люди, которым вы помогли, о вас хорошо говорят...
– Значит, ты пришла за пайком?
– Зустель еще раз пристально посмотрел на Олю.
– Ну, что же, я тебе выпишу паек, - задумчиво сказал он.
И тут же написал записку.
– По этой бумажке получишь паек на складе.
Оля взяла записку, встала, хотела идти,
– Подожди, сядь...
Немец прошелся по кабинету, посмотрел в окно, снова подошел к Оле:
– Значит, тебя никто ко мне не присылал?
– Никто.
– А скажи, ты что-нибудь о партизанах знаешь?
Оля лихорадочно соображала, что сказать. Решила: была не была!
– Да, говорят, господин гебитскомиссар, они часто приходят на окраину города...
– Как часто?
– А вот дней пять назад ходили утром по нашей улице.
– Как? Днем, на улице?
– Да...
Офицер быстрее заходил по кабинету, явно нервничая, поднял телефонную трубку. О чем-то говорил, но слова "партизаны" не упоминал.
– Значит, партизаны бывают?
– обратился он снова к девушке.
– Бывают.
– Ай, ай! И говорят, их много в лесу?
– Говорят, много.
– Оля, я вижу, ты девушка хорошая. Если тебе понадобится помощь, может, опять нужен будет паек, приходи ко мне, я все сделаю. Но и у меня к тебе просьба: когда на вашей улице появятся партизаны, сообщи мне.
Оля вскочила:
– Господин Зустель, что вы! Спасибо, что помогли, а чтобы сообщать, я не могу... Партизаны - люди жестокие, сразу расстреляют меня за это...
Но немец не отступал.
Оля долго отнекивалась, он настаивал. Наконец девушка согласилась.
– Господин гебитскомиссар, только для вас это сделаю, вы так добры ко мне...
– Ну вот и хорошо, договорились! Когда в следующий раз подойдешь к комендатуре, крикни часовым "Кинд!", и они тебя сразу пропустят...
Немец проводил Олю к выходу. Увидев Зустеля, часовые тут же расступились, разведчица вышла на улицу и быстро зашагала к своему дому. Ее неотступно преследовала мысль: сейчас вдогонку пошлют автоматную очередь - и все... Они так часто делали... Нет, тихо... Вот и поворот. Осталась жива! Как только повернула за угол, пустилась бежать.
Ночью она пришла к нам в лагерь, рассказала, как прошла встреча с гебитскомиссаром. Договорились, что она вернется в город, а мы на рассвете вышлем на окраину группу партизан: пусть постреляют, создадут видимость налета.
К рассвету восемнадцать конников подъехали к городу, спешились, сняли немецкую заставу и открыли такой огонь, что гитлеровцы в панике подняли весь гарнизон. Оля пошла к гебитскомиссару. Подбегая к комендатуре, крикнула "Кинд!". Солдаты тут же расступились. Влетела, запыхавшись, делая вид, что долго бежала.
– Ну, что?
– вскинулся Зустель.
– Партизаны!
– Да, да, - немец явно нервничал, - я уже знаю. Мне сообщили из гарнизона...
Он ходил по кабинету, бледный, расстроенный.